Наследник пепла. Книга IV - Дмитрий Валерьевич Дубов

Я без раздумий снял браслет — кажется, третий по счёту, который мне надевала мать, а также снял амулет прадеда.

— А это что? — Собакин кивнул на перевязь вокруг моего пояса. — Всё носишься как пингвин со своим яйцом? Когда там ваш рарог вылупится?

— А я что-то не понял, — проговорил Толстой, который уже старался держаться поближе ко мне. Уж не знаю, для чего. Может, рассчитывал нанести какой-то упреждающий удар или что-то в этом роде.

Мне было плевать.

— И что это? — продолжил Лев Николаевич. — Кому-то разрешили магические накопители, а другим — нет? Это максимально нечестно с вашей стороны, Сергей Семёнович.

— То, что я вижу, — проговорил Собакин, — это не защитный магический артефакт, поэтому снимать его необязательно.

— Да, всё верно, — проговорил я. — Это артефакт для поддержания жизненных сил, а не для магического резерва.

— Вот-вот, — кивнул Собакин. — Виктор-то у нас падучий. Уже два раза крылья склеить пытался за эти пару месяцев. И это только те случаи, о которых знаю я. Поэтому такая мера оправдана. Вот ты его ткнёшь пальцем, а он, хлобысь, и скопытится. Что ты потом будешь делать? Тебя ж засудят. Или не засудят, но тогда я смело поставлю на то, что род Толстых долго не просуществует после визита его чокнутой семейки к вам в гости. И да, к магическому резерву эта штука действительно не имеет никакого отношения.

Затем, он брезгливо поморщился и продолжил:

— Значит, так! — Собакин взмахом руки отвёл все претензии Толстого и снова обратился ко всей аудитории: — Значит, так! Выходим: парни — голый торс, можно спортивные шорты или штаны. Девушки хотелось бы тот же вид, но нет, ваш стиль одежды: штаны и рубаха! Итак, в круг! — он указал на начерченный на земле достаточно вместительный круг, примерно пятнадцать метров в диаметре.

— Мы, как говорят у англов, джентльмены, — продолжал он, — дам пропускаем вперёд. Поэтому, Морозова и Зорич, в круг! Покажите нам, что умеете.

Я замер. Мало того, что драка между девушками всегда привлекает взгляды парней. Тут же ещё предстояло действие необычное, в связи со статусами одной девушки и другой, плюс магическое воздействие от каждой из них.

Одним словом, всё это вкупе могло дать очень интересную картинку. Правда, сначала мне даже показалось, что я ошибся. Морозова отлично держала щит и танцевала в круге, пытаясь достать Зорич ледяным хлыстом.

У Радмилы же был световой щит и меч. Ну да, подумал я, всё-таки она — Зорич. Возможно, подобное оружие было связано именно с этим. Но при том мне показалось, что это не её виды оружия. Она явно тренировалась с чем-то другим.

Да, действовала Радмила умело, но при этом казалось, что ей чего-то не хватает. Она по каким-то причинам постоянно себя сдерживала.

Меч, кстати, у Радмилы был хоть и световой, но короткий. И поэтому ей нужно было подойти на короткую дистанцию к Морозовой, а та не давала этого сделать. И вот они кружили, кружили, глядя друг другу в глаза, испытывая друг друга на прочность: короткий выпад, отступление, прикрытие корпуса щитом.

Сначала Морозова, потом Зорич, снова Морозова, снова Зорич. Мне показалось, в какой-то момент, что они так будут танцевать до бесконечности, и мы даже не увидим хорошей драки.

И вдруг после очередной атаки Морозовой Радмила просто встала на месте, даже припустила щит и, посмотрев на девушку-соперницу, выдала:

— И это всё, на что ты способна? Ну так правильно, что я не стала приближать тебя к себе.

Снежана тут же покраснела. Мне показалось, что ещё немного, и из её ушей повалит пар. И кажется, до меня даже донёсся рык. Такой приглушённый, как будто хруст отламывающегося айсберга. Низкий и утробный.

И в это самое мгновение от одной девушки в сторону другой метнулся целый рой ледяных лезвий. Я даже сначала не понял, что это. Лишь приглядевшись, разобрал, причём их действительно было много, наверное, около сотни. Для того чтобы остаться в рамках разрешённого размера конструкта. Практически все они растаяли в световом щите.

Радмила, видимо, думала, что сможет собрать их щитом, чтобы обезопасить себя, но одно из лезвий зацепило её со спины, когда она лихо развернулась вокруг своей оси, и чиркнуло по лбу. У Зорич пошла кровь.

— Стоп! — остановил Собакин поединок.

Да, это, конечно, не совсем то, о чём я мечтал, но последние секунды боя были действительно завораживающие. При этом я начал анализировать бой.

То, что Морозова не нападала сразу, я думаю, было обусловлено тем, что она всё ещё мечтала подмазаться к Зорич и стать её подружкой. Но вот то, что Радмила позволила себе такое высказывание, было в крайней мере странно.

На неё такие высказывания не похожи. Зорич — девушка рассудительная, не прущая на рожон. Это за что же она настолько не переваривает Морозову? Интересно, что за кошка между ними пробежала?

— Итак, — громогласно проговорил Собакин. — Победа за Снежаной Морозовой! Она чуть было не превысила разрешённую величину конструкта, но осталась в дозволенных рамках, так сказать, в зелёной зоне. Зорич, превосходившая до этого Морозову по тактике, проиграла. Смотрите, делайте выводы, анализируйте. Следующая пара — Лев Толстой и Виктор фон Аден.

* * *

Когда я выходил против Толстого, внутренне я ликовал. Я уже давно собирался начистить ему лицо, но всё как-то не получалось, да и не поняли бы. А тут и повода не надо: преподаватель сказал: «Выходи на ринг и набей ему лицо». Я послушаюсь и сделаю с это превеликим удовольствием.

Единственная проблема, которая меня беспокоила, нужно было бить слабыми заклинаниями.

Конечно, я бы с удовольствием съездил бы Лёве кулаком в челюсть, но это уже не выглядело бы как магический спарринг. В данный момент мы соревновались чуть-чуть в другой плоскости. Но если уж предоставится шанс, то прямого запрета на рукопашку я от Собакина так и не услышал.

Как только тренер дал старт нашей схватке, Толстой поставил песчаный щит, который, к моему удивлению, оказался довольно неплохим.

Всё-таки как маг Толстой был достаточно силён, хоть и рыхлым