Некромант на страже человечества. Том 4 - Никита Клеванский

В дань традиции или по случайному стечению обстоятельств, но дом старейшины стоял на отшибе, на самом краю города, едва ли не вплотную к Куполу. Наверное, если какой-нибудь Караван, запряженный тем же Королевским Трицебыком, на полном ходу влетит здесь, спасаясь от страшного монстра Диких Земель, то домишко разлетится по бревнышкам, а сам старик превратится в плоский мясной блин.

Впрочем, с учетом немалого диаметра Купола, вероятность подобного исхода крайне мала. Да и въезжать в Заманск кочевников просили в строго определенных местах. Уж не поэтому ли?

Следуя правилам хорошего тона, я вежливо постучал в дверь. Подождал. Постучал еще громче. Снова подождал. Затем пожал плечами и просто вошел внутрь в компании пары зомби. Обстановка внутри богатством не поражала, но все вещи лежали строго на своих местах, да и вообще вокруг царили идеальные чистота и порядок. Похвально.

Едва открыв дверь, я понял почему мое прибытие осталось незамеченным. В глубине дома шел спор и, судя по интонациям, шел уже довольно давно, грозясь в любой момент перерасти в банальную ругань.

— Захаурун, нет! Я не поведу своих людей на верну смерть!

— Не поведешь. Потому что я — мэлэх, и решения принимать буду я.

— Ты не мой мэлэх!

— В очередной раз спрашиваю: у тебя есть другой?

— Успокойтесь оба, мы не одни.

Последняя фраза принадлежала уже знакомому мне пожилому караванщику, а возле него, друг напротив друга стояли Уман и кочевница лет тридцати с волевыми чертами лица и пламенным взглядом, выражающим готовность до последнего отстаивать свою позицию. Ее смуглую кожу практически не уродовали шрамы, а прическа пестрела многочисленными разноцветными ленточками, вплетенными в волосы.

— Ты еще кто? — грозно окрысилась на меня разгоряченная спором женщина.

— Леон! — радостно воскликнул Уман практически одновременно с ней. Он крепко пожал мне руку, другой при этом похлопав по плечу. — Что ты здесь забыл?

— Я пришел по двум вопросам. — серьезно ответил я, глядя скорее на старейшину, чем на остальных. — Если коротко: мне нужно, чтобы кто-то сопроводил моих людей в Дальний Крутолуг, а меня в Триомаж.

— Так это за тебя просил глава местной гильдии авантюристов… — задумчиво протянул пожилой караванщик, наглаживая подбородок. — Это многое меняет.

— Ни демона это не меняет! — рассерженной рысью прорычала кочевница. — На что вообще может влиять какой-то оседлый?

— Он — давэр, Еленга. — проникновенно произнес Уман.

— Давэр? — широко распахнув глаза от удивления, переспросила женщина. — Пф! Ты, небось, его и посвятил!

— Не я. — открестился Уман. — О чем жалею.

— В том-то и дело, что не он. — подтвердил старейшина.

Стиснув зубы, Еленга гневно зыркнула на меня, потом на Умана, снова на меня и шумно выдохнув, выдала:

— Хорошо. Допустим. Наш долг помочь давэру добраться до нужного ему месту. Даже если затея сопряжена с риском. Неоправданным! — добавила она, явно в продолжение недавнего спора. — Но у нас все еще нет лекаря. Без него Караван не может отправиться никуда, кроме как в менее опасные южные территории. Поэтому я предлага…

— Это не проблема. — перебил ее я, нацепив на лицо самую дружелюбную из арсенала своих улыбок. Правда, ту, кажется, несколько испортила капелька ехидства. — Я знаю, где нам взять достойного целителя.

Глава 26

Оказалось, что Еленга занимала должность заместителя мэлэха в том Караване, который обнаружил и первым попытался закрыть Трещину Страхоклыка. Сегодня истекал как раз третий день пребывания кочевников в Заманске, и она явилась к старейшинам, чтобы ее назначили новым мэлэхом и позволили лично выбирать маршрут для перемещения. А тут как на зло появился Уман, уже обладающий этим титулом, но лишенный своего Каравана.

А потом и я еще подлил масла в огонь своей просьбой, заодно с легкостью побив козырь в виде отсутствия лекаря. Да, тот погиб все в той же Трещине, но я и правда знал, кем его можно заменить.

Жданом.

Молодой талантливый целитель, нашедший способ вылечить мою руку после весьма нетривиального ранения. Еще находясь в «Заглоте», я из любопытства осведомился о его судьбе, и оказалось, что несмотря на мой совет он так и не смог побороть свою робость. Их с сестрой долг лишь ненамного уменьшился, а Анжи пришлось устроиться подавальщицей в трактир, чтобы помочь брату.

И там уже случилась пара неприятных инцидентов, пока что закончившихся благополучно. Пока что. Анжи уже начала оформляться во взрослую девушку и к тому же обладала миловидным личиком, что вкупе с выразительными черными глазами делало ее весьма лакомым кусочком для подвыпивших клиентов.

Я видел ее всего раз, но не хотел для нее такой судьбы. Как старший брат, я прекрасно понимал чувства Ждана и хотел дать ему второй шанс. Воспользуется — выплатит долг и спасет сестру, нет — сам себе злобный Буратино. Насильно мил не будешь. Каждый сам кузнец своего счастья. И несчастья тоже.

Забегая вперед, Ждан согласился ради Анжи рискнуть жизнью в Диких Землях, при условиях, что его долг погасят, а за ней присмотрят и помогут встать на ноги.

Мудрое решение.

В общем, мой статус давэра стал последним гвоздем в крышку гроба, и прерванный моим появлением спор окончательно потух. Еленга, подчинившись обстоятельствам и традициям, ушла готовить Караван к отъезду, Уман отправился следом, а я обратился к старейшине с еще одним вопросом.

— У меня есть знакомый. Знакомая. Которая крайне заинтересована в установлении с вами дружеских связей. Или, скорее, партнерских. — произнес я непринужденным тоном. В конце концов, гарантированного результата я не обещал, а с этой попыткой моя совесть будет чиста.

— Друг давэра — и наш друг. — медленно моргнув, заверил меня бывший кочевник. — О ком идет речь?

— Золотая Вдова.

Старейшина на миг замер, а затем устало вздохнул и спросил:

— Ты просишь за нее как давэр или как частное лицо?

— Скорее как обычный авантюрист, которому она оказала небольшую услугу. — усмехнулся я. — А что, замучила?

— Скажем так: если бы она с такими же усердием подбивала клинья не к нам, а к местному лорду, давно бы уже жила в его замке и сидела на троне вместо нынешней графини.

— Такая настырная?

— Вцепилась, как Императорский Клещ.

— Ну так и в чем же дело? — поинтересовался я из чистого любопытства.

Пожилой караванщик подошел к стене и взял с полки покрытую лаком клешню какого-то монстра. Та не выглядела как что-то имеющее большую ценность и, скорей всего, являлась личным трофеем, напоминающим о былых временах. Когда солнце светило ярче, суставы не скрипели, словно несмазанные петли, а враги падали