Ревизор: возвращение в СССР 49 - Серж Винтеркей
Значит, нужно посылать резиденту в Москве подробный запрос со всеми деталями этой листовки и статьи в альманахе, чтобы он выяснил, принадлежит ли она перу именно этого Павла Ивлева. Если это так, то нужно, чтобы он выяснил, каким образом эта статья попала в этот советский альманах «Спутник» на английском языке. Как именно они их туда отбирают?
Несомненно, что к этому прикладывает руку и КГБ. Но вот насколько отчётливо торчат его уши оттуда?
И самый интересный вопрос: может ли быть так, что этот материал первоначально задумывался в рамках тесных отношений между ИРА и КГБ именно как агитационный материал против Британии? А в этом альманахе был опубликован сугубо для того, чтобы запутать следы?
Хотя в этом случае, конечно, логично ожидать, что имя и фамилия в статье в этом альманахе будут фальшивыми… Ну вот это тоже как раз и надо будет выяснить. В этом случае, конечно, этот Павел Ивлев, разработку которого резидент начал в Москве, не будет иметь никакого отношения к этой статье и к этой ирландской листовке. И надо будет не забыть уточнить тогда у резидента, в чем именно смысл его разработки? Потому как Лондон хотел от своей резидентуры в Москве много чего. Очень интересовали агенты в военной среде, научной, в политических кругах. С диссидентами, опять же, плотно работать нужно было. В чем тогда смысл разрабатывать вместе с ЦРУ какого-то советского журналиста?
***
Москва
Хорошо, что приёмы в посольствах стартуют со вторника и будут все пять дней подряд по вечерам. Хорошо, потому что это означает, что сегодня, в понедельник, я попадаю наконец на самбо. Сразу туда и поехал после встречи с Мещеряковым.
Спарринговали, как обычно, с Сатчаном, обсуждая заодно текущие дела. Напомнил другу о подарках для детей из детдома. Сатчан обрадовался и сказал:
– Точно, а я что‑то забегался, и у меня совсем из головы вылетело. Молодец, что напомнил, а то нехорошо получилось бы, что в один год помогаем, а в другой пропадаем. Я с Бортко переговорю по этому поводу обязательно.
– Ну и хорошо. – довольно кивнул я. – Тогда я наберу завтра директора детдома и уточню у неё, что в этом году нужно. Годится ли всё, как в прошлом году, по тому же списку, или какие‑то другие потребности появились. Решил, кстати, в этом году ещё и студентов своих подключить с факультета. А знаешь, почему? – спросил я Сатчана.
– Почему? – охотно спросил тот.
– Потому что я решил расширить помощь с одного детдома на несколько. Пришло в голову, что, в принципе, этот‑то детдом не бедствует, ЗиЛ очень серьёзное предприятие. Так что решил поискать другие детдома, где снабжение похуже и часть помощи туда кинуть.
– А ведь верно, Паша, – согласился Сатчан. – Тогда да, каждая копейка в дело пойдёт. Сколько, конечно, там твои студенты подкинут – немного совсем, но уже что‑то.
– Ну не совсем и немного, – сказал я. – Там, тем более, у нас есть одна девчонка выпендрёжная, которая в самом начале нашей учебы неправильно себя поставила. Обидела тех, кто на курсе сейчас в заправилах ходит. Так она, желая исправить с людьми отношения, в этом году папу своего раскрутила на очень серьёзную помощь. Там, по предварительным подсчётам, под тысячу рублей только от неё в результате подарков будет.
– Ого! – сказал Сатчан. – Вот тебе и студенты!
Вернувшись домой, нашел в ящике телеграмму от Ивана. В ней было указано, что он прибудет утром в среду.
Едва поднялся домой, как зазвонил телефон. Глянул на часы – уже девять вечера. Ну, посмотрим, кто там звонит в такое время.
Голос был с очень характерным акцентом, так что я сразу же и узнал, кто звонит. Это же подручный Фирдауса из торгпредства ливанского. Как его там… Ихсан!
Очень надеюсь, у него не какая‑нибудь очень специфическая тема от Фирдауса, которую он начнёт тут же по телефону со мной обсуждать…
– Господин Ивлев, – сказал он, – Это Ихсан. Извините за поздний звонок, но тут вам от семьи Эль-Хажж подарок пришёл. Хотел узнать, когда вам будет удобно, чтобы я его привёз? Если вдруг удобно прямо сейчас, то я могу быть у вас в пределах получаса.
Ну, может быть, и в самом деле подарок. А может быть, это всего лишь предлог, чтобы не по телефону что‑то сказать важное от имени Фирдауса или Тарека. Или вопрос задать, на который мне нужно ответить… Так что, конечно, отказываться я не стал, и немедленно согласился, сказав, что лично встречу его у подъезда.
Тузик, конечно, всегда был рад прогуляться, так что минут через двадцать вышли с ним на улицу, чтобы он успел свои дела сделать до приезда ливанца.
Ихсан приехал на «Волге» Фирдауса. Логично, в принципе. Если тот сам ей не пользуется, кто‑то же должен…
– Господин Ивлев, – оглянулся вокруг ливанец, потом сказал, понизив голос, – господин Тарек Эль-Хажж сказал, что внутри коробки очень особый подарок. Но по телефону так ничего и не объяснил, намекнул только, чтоб вы никому его точно не дарили. Мол, его сын Фирдаус когда приедет, всё вам объяснит.
И протягивает мне такую небольшую коробочку – сантиметров сорок на сорок, правильный куб.
Хорошо, что он хоть в последний момент сказал, что она тяжёлая. А то выглядела коробка очень несолидно. Мог бы уронить эту коробку на землю, поскольку не ожидал, что весит она так, словно внутри небольшая гиря. «Гантелю, что ли, Фирдаус прислал?» – удивлённо подумал я.
Поняв, что никакой другой информации у ливанца для меня нет, поблагодарил его, попрощался, и пошёл к себе домой.
«Интересно, что там такое тяжёлое в этой небольшой коробке?»
Галие, конечно, тоже уже было очень интересно, что же там нам в подарок прислали из Италии. Аккуратно снял крышку, увидел, что коробка заполнена плотно спрессованной стружкой, в том числе и сверху. Убрал сантиметра три стружки, чтобы добраться до содержимого.
Выглядела вещица сверху как телефонная трубка желтого цвета. Но сейчас телефонные
