В спорте надо жить ярко! - Алексей Викторович Широков
— Пойдём, — Соня с лёгкой завистью в глазах в последний раз взглянула на лёд и потянула нас к выходу. — наши уже закончили, сейчас время японской команды. Ещё обвинять в шпионаже.
— Да, этого нам не надо, — японки меня совсем не привлекали, так что я ничуть не расстроился. — Ну что, куда? Пойдём поедим, или на хоккейную арену двинем? Там сегодня предварительные матчи группы «А». Канадцы с финнами играют. Должно быть интересно.
— Семён, это женские команды, — обломала мне весь настрой Сикорская, ставшая снова собой, чуть насмешливой и гордой девицей, с непробиваемым самомнением. — Внимательно читать расписание надо! Мужской чемпионат только через четыре дня начинается.
— Тьху ты, — я от досады чуть не сплюнул, но сдержался. Вокруг гулял народ, судя по одежде, иностранцы, так что приходилось вести себя идеально. — Или сходить посмотреть? Всё равно заняться нечем. Лен, ты как? Лена? Ты чего⁈
— Негр, — Зосимова словно заворожённая уставилась в одну точку. — Негр в милицейской форме. А рядом ещё два.
— Где? — я обернулся, глянув туда же, куда подружка и кивнул. — Ну да, ментонегр. Или негромент. Афророссиянин… или как будет правильно? Афросоветник? Сонь?
— В Артеке их просто неграми называли, — фыркнула та. — мы же не какие-то там американцы, чтобы выдумывать чернокожим какие-то клички. Слушайте, у него явно какие-то проблемы. Давайте подойдём поближе.
Проблемы у довольно молодого чернокожего мужчины в форме лейтенанта советской милиции явно имелись. Пожилая супружеская пара, тоже яркие представители негроидной расы, пытали его на предмет, как пройти в библиотеку. Шучу. В Русский дом они хотели, где, как слышали у себя дома, должны кормить икрой, блинами, и развлекать игрой медведя на балалайке. Или балалайкой на медведе, тут я сомневался в точности перевода, потому что говорили супруги на французском, но с каким-то африканским акцентом. Да и выглядели как явные гости из самого жаркого материка, эдакие, в цветастых одеждах, с массой украшений и прочих радостей папуасов. Не в обиду последним.
Лейтенант бледнел, потел и пытался отвечать им по-английски, чего африканские гости категорически не понимали. А поскольку говорили они по-африкански эмоционально, размахивая руками диалог стремительно скатывался в скандал. К счастью, мы вовремя оказались рядом, а вид Софьи настолько поразил зарубежных гостей, что они замерли, словно громом поражённые. Пришлось пару раз окликнуть их, спрашивая, чего они, собственно, хотели. И лишь с третьего раза до африканцев дошло, что нашёлся кто-то, понимающий их, и на меня тут же вывалился целый водопад вопросов и причитаний.
Больше всего было жалоб на мороз, обслуживающий персонал, не говорящий по-французски и отсутствие привычных национальных блюд. Причём с чего бы им тут вообще взяться я так и не понял. Как и того, что на зимней, на минуточку, олимпиаде, вдруг должно быть тепло. Зато узнал, что передо мной министр спорта Габона с супругой, а вот эти цветастые то ли халаты, то ли накидки, это их национальная одежда. И они специально выбрали ткань потолще, но это всё равно не помогает, а в ресторане гостиницы им налили водки, что называется «для сугреву», но почему-то теперь им опять холодно и вообще, почему они до сих пор не встретили ни одного медведя с самоваром? Ведь все знают, что у каждого советского человека есть ручной медведь, который носит с собой самовар.
Естественно, разрушать заблуждения гостей олимпиады я не стал, объяснив, что медведей разогнало КГБ, потому что у них не было прописки и разрешения на самовар. А без этого разрешения из самоваров даже чай пить нельзя, не то, что водку. Но если они пойдут вот туда, туда, или вот туда, то попадут в рестораны, где им обязательно нальют согревающей жидкости. А если вон туда, то там будет концертная площадка, правда сегодня там выступает Дважды Краснознамённый ордена Красной Звезды ансамбль песни и пляски Советской армии, в усечённом составе. Но возможно африканским гостям понравится. А вот там соревнуются фигуристы. Короткая программа у пар и мужчин-одиночников, и там точно будет на что посмотреть.
— Спасибо вам, ребята! — облегчённо выдохнул лейтенант на чистейшем русском, когда, наконец, гости из жаркого Габона, выбрали куда идти и направились к ближайшему ресторану. — Меня сюда начальство командировало, как знающего языки, но я только на оромо говорю и немного на английском. И вообще не понимаю, что они там лопочут.
— Да фигня вопрос, — я отмахнулся от благодарности, пожимая руку милиционеру. — Семён. Это Соня и Лена, мои невесты.
— Серьёзно⁈ — удивился летёха. — Ну ты блин, даёшь! Нет, мне тоже батя предлагал гарем завести, но пришлось бы к нему на родину ехать, в Эфиопию. Я там был несколько раз, прикольно, но дома лучше! Кстати, я Василий Абебеевич, но лучше просто Вася.
— Алибабаевич! — воскликнула Зосимова и заткнула себе рот руками, испуганно взглянув на негра. — Извините.
— Да ничего, я привык, — подмигнул тот смутившейся девчонке. — Меня чаще всего так и зовут. И если парням ещё можно в морду дать, то девчонок же бить не станешь. А с начальством что делать? Там каждый первый юморист почище Альтова с Задороновым. Проще смириться. Зато сразу понятно, когда меня зовут.
— А погоняло, поди Алибаба? — я понятливо кивнул. — Ну нормально. А ведь могли и «Баклажаном» погнать.
— Было, — усмехнулся Василий. — И баклажан и гуталин, и даже подкроватью звали. Знаете почему?
— Потому что ты такой же тёмный как под кроватью? — я слышал эту шутку в прошлой жизни от американских негров, но менее смешной она не стала, так что девчонки буквально прыснули от смеха. — Не, так-то Алибаба куда лучше.
— Вот и я думаю, — хохотнул лейтенант и тут же вытянулся по стойке смирно. — Здравия желаю, товарищ полковник!
— Что здесь происходит?!! — надутый от своей важности и важности порученной ему
