Камень-1. Часть 2. Колбаски, тайны и загадки в безмятежный период. - Александр Бельский
— Нет, ну вот и наглый же народ эти гномы! — даже с каким-то восхищением пожаловался он напарнику, — Почти как я! Наглей только колымские пидорасы! Его почти арестовали, опрашивают, а он знай себе пивас куярит! Клянусь детьми своей соседки, он мне даже очень нравится!
— Фабий! — предупреждающим голосом пророкотал чернявый, — Никакого пива!
— Я же даже не спрашивал...
— Ты так громко и выразительно не спрашивал, что вон даже гном догадался...
И действительно, Гимли уже радушно протягивал недопитую кружку блондину, утирая другой рукой пену с грязных усов и бороды. Отказавшись печальным кивком головы, обер-ефрейтор казённым голосом спросил:
— Что ещё можете показать по вампиру и схватке с ним?
— Не берусь делать выводы, но, после осмотра дома, я почти уверен, что до того, как стать вампиром, этот засранец, ну, хозяин «Барабана» то есть, отметился и в подготовке смуты. Дом-то не разграблен, и даже не загажен вовсе, в нём поддерживали чистоту и порядок. А видно, что народу было много, и всё по большей части недоброго. Сволочного народа, да. Ну и в самом трактире был штаб или один из штабов бунтовщиков, ну, про Созерцающих-то я уже упоминал. Да! И трактир, кстати, судя по рассказу Иваныча, тоже не был ни разграблен, ни засран. Это вот во время погрома и чтобы трактир не разграбили? А, например, в доме у Николая или в гостинице «Улар-река» всё, что не украдено, так сломано или обосрано. И причём как раз, скорее всего, теми, кто как раз тут и угнездился. Но мы, по правде говоря, толком ещё и осмотреть тут ничего не успели, как на нас и накинулся этот самый вампир. Могу только сказать, что он свеженький. Был бы старый, то успел бы нас всех порвать. А так даже цапнуть Иваныча не успел. Мы его быстренько свалили, не Иваныча, то есть, а вампира. Ну, а конец вы видели своими глазками, сперва не дали мне его доработать, а потом так даже и сами приняли участие в веселье. Больше мне сказать нечего, разве что вот что ещё: мы ведь всё равно собирались в форт, ну, надо же забрать оставленную там поклажу. Машины, опять же, Иваныча и ещё одну. Не нашу, но доверенную нам. Если у вас или вашего начальства возникнет нужда задать ещё вопросы, то ведь нет ничего проще, сделайте это в форту. Ну а если же такое желание возникнет позже… Как уже сказал наш старейшина, мы будем находиться в гостинице и явимся по первому зову. Уезжать мы спешить не будем, даже когда ваши дознаватели сами убедятся в том, что мы не то, что непричастны к мятежу, а вовсе даже и совсем наоборот, приложили много сил к его прекращению. Тут же ведь что получается? На всех дорогах сейчас будут резвиться все, кого вы тут отлупцевали. Здесь-то княжество Тверское порядок наведёт быстро, да, думаю, и в Вираце тоже. А вот в Марианской марке будет сильно весело. Гуляйпольские, да и баронцы, своего не упустят. Так что мы будем здесь до-о-олго…
Дарри обратил внимание, что во время рассказа Гимли Фабий не только записывал, но и сами ответы очень внимательно слушал, а вот чернявый и некрасивый, казалось (но только казалось, несколько раз он очень внимательно сверкнул глазами на Гимли), больше внимания уделял какой-то штуковине, зажатой у него в руке. Штуковина была не видна, да и когда и откуда ефрейтор её добыл — Дарри, честно говоря, не обратил внимания, слушая рассказ Гимли. Он просто заметил, что кулак у патрульного засветился Силой. Нет, в самом-то Байтерякове Сила не ощущалась, так что, скорее всего, это был какой-то амулет. Однако! Всё больше и больше Камень понимал, что этот ефрейтор совсем не прост. По-видимому, он с помощью этого амулета, подобно колдунам из контрразведки с жезлами, про которых рассказывал ему Гимли, проверял, не водит ли ур-барак их, патрульных, за нос, и Дарри лишний раз восхитился предусмотрительности и ловкости своего начальника. Всем своим поведением тот ухитрился продемонстрировать полную лояльность законной власти, да ещё подкинуть мысль, что «Стриж» — это их машина, и при этом ни разу не сказал этого прямо, да и вообще не произнёс ни одного слова неправды и по другим поводам.
Изо всех сил молодой гном пытался разглядеть как саму волшебную вещицу, так и понять, не сможет ли он вдруг прочитать вложенное в неё колдовство в виде руны. Знание её могло бы сильно помочь в жизни, а сам фокус с расшифровкой чар в руны ему уже удавался в лавке Вараззы, и не раз. Но кулак Папы был сжат, и разобрать ничего не получилось. Упорный Камень решил, что не спустит глаз с руки ефрейтора. Ведь когда-то же он её разожмёт! Машинально откусив ещё раз от куска колбасы, по-прежнему бывшей у него в руке, он вдруг понял, что хочет есть, и, слопав все остатки, прихватил с тумбы ещё кралечку колбаски, не отрывая взгляда от кулака чернявого. Тот, дослушав ур-барака, закончившего свой рассказ, поднял взгляд на Фабия. Белокурый, в свою очередь, тоже посмотрел на коллегу. Папа ему кивнул. Даже, скорее не кивнул, а так, прикрыл глаза, слегка наклонив голову. Очевидно, что таинственная волшебная штукенция в его руке признала все слова Гимли правдой. И тогда Дарри задумался — а так ли на самом деле ему нужна эта новая руна, которую, возможно, и получится создать, подглядев Папин амулет, если её можно перехитрить? Всё же не стоит, наверное, слишком уж безоглядно доверяться ни магии, ни рунам. Вот так вот поверишь, а тебя проведут за нос, и всё потому, что ты слишком положился на волшебство или на неверно заданный вопрос!
Вот! Ключевые слова! Ты слишком положился! Сам! Значит, и виноват сам. По сути, что магия, что руны —
