Метка - Элис Бродвей
Слева от меня какое-то движение, несколько парней садятся на моё одеяло. По их голосам нетрудно заметить, что они пили кое-что покрепче сока. Кто-то неловко сбивает оставленную Верити бутылку, и я поспешно забираю с дороги её туфли. Один из парней поворачивается ко мне – это Карл.
От него пахнет пивом, по его заторможенному взгляду легко заключить, что выпил он многовато. Отворачиваюсь к костру, в надежде, что новые соседи обо мне забудут. Борясь со внезапно налетевшей зевотой, раздумываю, не пора ли уходить… или пока рано?
– Эй, Лора! Не спать! – Карл треплет меня по плечу, будто пытаясь разбудить.
С натянутой улыбкой отодвигаюсь от него подальше.
– Меня зовут Леора, – холодно напоминаю я, натягивая юбку на колени.
– Знаю. А ещё я знаю, что тебя бесит, когда тебя зовут Лора. Ты сразу краснеешь.
Хмуро смотрю на него в ответ, но щёки предательски пылают.
– Ага! Вот опять!
– Мы сидим у костра, Карл. Не слишком воображай о себе, – замечаю я, пожимая плечами.
Но Карл вдруг уставился на мой знак чернильщика, и его осоловелый взгляд мгновенно превращается в сосредоточенный.
– Так тебя тоже взяли?
Едва заметно киваю в ответ.
– И меня. – Карл протягивает мне руку, где на запястье красуется точно такой же знак, как у меня.
– Разве ты не собирался работать с отцом? – вырывается у меня вопрос.
Карл задумчиво проводит рукой по волосам, наклоняется ко мне и шепчет, обдав запахом пива:
– Планы изменились, Лора. Отец хочет, чтобы я учился ремеслу, – с нотками разочарования в голосе признаётся он.
– Из тебя выйдет отличный чернильщик, – отвечаю я, пытаясь его приободрить. – Вот увидишь.
В нашем классе он был одним из лучших, хоть и разыгрывал время от времени дурачка.
Кажется, Карл не знает, как реагировать на мои поздравления, и на минуту умолкает, а потом выдаёт:
– Не знал, что девчонок берут в чернильщики. Но с другой стороны, я долго считал тебя парнем.
Я молча в недоумении смотрю на него.
– Не то чтобы ты выглядела, как парень, или вообще, – развивает мысль Карл. – Просто не думал увидеть в классе чернильщиков девчонку, вот и…
– Ты считал меня парнем, потому что я хотела быть чернильщиком? Спасибо, Карл. Таких комплиментов я ещё не слышала.
Собираюсь вставать, но Карл удерживает меня, схватив за руку.
– Не уходи. Слушай, я пошутил. В тебе нет ничего мужского. И вообще, ты сегодня прекрасно выглядишь.
Не удержавшись, закатываю глаза и свободной рукой хватаю туфли Верити. Лицо Карла странно быстро приближается к моему, он, кажется, собирается меня поцеловать. Вот ужас-то!
– Фу, гадость! Карл, отстань!
Изо всех сил упираюсь ему в грудь и отталкиваю подальше. Он широко открывает глаза, будто спросонья, и на его лице проступает гнев. Из-за спины Карла доносятся смех и шутки. Смеются над ним.
Вскакиваю и, отряхнув колени, быстро ухожу к деревьям.
– Чокнутая! Стал бы я её целовать! – бормочет Карл.
Но смех не утихает.
Верити болтает с Раулем, который давно ей нравится. Он ей очень подходит: за аккуратной причёской и опрятной одеждой Рауль скрывает отличное чувство юмора. Отдаю Верити туфли и потихоньку прощаюсь. Она отвечает, что пойдёт со мной, но я вижу, как ей хочется остаться, и, подмигнув, убегаю. Надеюсь, Верити больше повезёт с парнем.
Наверное, не надо идти обратно в одиночестве, но я совершенно уверена, что все неприятности остались позади, вместе с Карлом. Вот придурок! Ну хоть теперь, когда со школой покончено, я больше никогда его не увижу.
Глава пятнадцатая
Практика начинается в понедельник. В воскресенье я лениво просматриваю информационные листки, целую пачку которых дала мне Мел, раскладываю на кровати новую униформу (тунику и брюки серо-стального цвета – наконец-то!), выясняю, где будут занятия и как туда попасть (в маленькой студии в центре города – местечко новое, но уже с отличной репутацией, а владелец студии, Обель Уитворт, – местная знаменитость), и листаю старые учебники. Пытаюсь набросать пару эскизов в альбоме, но выходят какие-то глупости. Ужасно волнуюсь: что принесёт мне новый день?..
Утром встаю со странным ощущением, где-то на полпути между радостью и смертельной тревогой. В самой глубине души притаилось радостное волнение, но очень-очень глубоко, а на поверхности – сплошное беспокойство и страх. Голова кружится от вопросов. Какой из себя Обель? Что, если я наделаю ошибок? Что, если всё будет ужасно? Будут ли ещё девушки, кроме меня? Что, если мне понадобится в туалет, а уборные у них только мужские? Но из глубины пробивается тихий настойчивый голосок с другими вопросами: а вдруг всё пройдёт чудесно? А вдруг мне понравится? А вдруг это моё призвание?
Мама уже поставила на стол фрукты, йогурт… Вкусно пахнет хлебом. Наверное, она специально ходила утром в пекарню за свежими булочками. Мама режет хлеб, и мне слышно, как хрустит корочка. Я так люблю на завтрак и хлеб, и йогурт, и фрукты, но сегодня слишком взвинчена, чтобы проглотить хоть кусочек.
– Ты замечательно выглядишь, дорогая! – говорит мама, разглаживая складки на моей униформе и заново повязывая мне пояс.
– Мама, я в сером с головы до ног. Я выгляжу не замечательно. Я похожа на мышь.
Мама обнимает меня и целует в голову:
– Никакая ты не мышь! Завтракай, а потом мы зажжём свечи и попросим пращуров позаботиться о тебе. – Мама откусывает кусочек тоста и продолжает: – Помню мой первый день. Было очень страшно, но поверь мне: к концу недели ты привыкнешь, словно работала так всю жизнь. У тебя обязательно всё получится. Ты прирождённая чернильщица.
Как странно, мама изо всех сил старается сказать мне что-то хорошее, как будто представляет, что сказал бы папа, и проговаривает вслух его слова, будто он всё ещё с нами. Всё-таки она очень добрая.
– Знаешь, что советовал мой наставник? Не говори, что хочешь «внести свой вклад» или «изменить мир к лучшему», и постарайся запомнить имена новых знакомых. Следуй этим правилам – и всё пройдёт отлично.
– А ты доверишь мне нанести тебе новый знак? – спрашиваю я с улыбкой.
Мамины глаза расширяются от удивления, и она кашляет, подавившись хлебом.
– Знаешь, девочка моя, задай мне этот вопрос потом, когда завершишь обучение.
Она улыбается мне в ответ, и мы вместе тихонько посмеиваемся. Мама тоже волнуется. Ей важно,
