Рудники Эхнатона - Владимир Николаев
Брат Малакай продвинулся в первый ряд круга, в кольцо избранных, как и подобает апостолу, и склонил голову, обратившись во внимание.
— Братья мои! — заговорил Пратт, и его голос был совсем не тем, каким молодой человек говорил наверху, он стал вдруг старше, глубже, мудрее… — Посвящённые!.. То, чего так долго мы ждали, грядёт! Заскрежетали жернова гнева Его!..
Словно в подтверждение его слов, в пещере заколебался потолок — в гигантский бак над ними поступила новая порция породы, и ощущение, что продавившаяся под тяжестью руд ёмкость раздавит всех присутствующих, словно тараканов, собравшихся под старым железным ведром, стало поистине невыносимым.
— Близки шаги Его! И тяжела воля Его… Чаша гнева Его переполнена, и скоро ярость Его хлынет на осквернившее себя несправедливостью общество! Мир жестокости, мир лишений и бед, замер на краю… И на наши плечи, братья, лёг груз ответственности свершить правосудие. Мы — десница Его! — голос Пратта грохотал и, сливаясь с тяжким гулом механизмов, пронзительно резонировал в груди. — Наша судьба — отправить зло в бездну! В Ад!
— Злу место в Аду! — завизжал кто-то из апостолов, не выдержав напряжения момента.
— Мы должны карать! — подхватил кто-то из второго круга.
— Смерть! В Ад негодяев! Карать зло! — раздавалось со всех сторон.
— Да, братья! — голос Пратта звучал поверх всех этих криков, увесисто, повелительно, — Наше время, братья! Нам выпала эта честь! Мы станем не только свидетелями гнева Его! Мы — Его десница! Мы — пламя ярости Его! Мы — карающий меч!
Хоть Хартманн видел проповеди Пратта уже не в первый раз, ему вновь стало жутковато — казалось, тот вот-вот сорвётся в истерику вместе со своей паствой, и Отто окажется один в толпе бесноватых, одержимых яростью людей. Страшнее всего было сознавать, что у одного из этих одержимых на руках плазморез, который в такой тесноте страшнее гранаты.
— Карать! Смерть! Мы меч судьбы! Оторвём головы уродам! В Ад их! Карать! Карать! — присутствующих охватило самое настоящее исступление. — Карать!..
— Вознесём же молитву, братья! — вскричал Пратт, и все присутствующие, в едином порыве сцепив ладони, что-то истово забормотали.
Хартманн, не выделяясь, сложил руки в молитвенном жесте, и громко забубнил что-то неразборчивое. Надо признать, что спектакль этот производил впечатление и на него — страшно даже гадать, какое мощное воздействие оказывал он на тёмных дельт со взбитыми страшной машиной Пратта мозгами…
— Что ж, братья, — произнёс Пратт уже спокойнее. — Время свершений настало! Время отринуть окончательно наши мирские имена… С этой минуты, братья, обращаемся друг к другу лишь именами нашими духовными. И первыми бремя это должны взвалить самые истовые из нас… Вы, апостолы…
— Брат Малакай! — прогудел гигант с плазморезом.
— Брат Джеремия! — отозвался морщинистый коротышка с другой стороны круга.
— Брат Джошуа! — парень с накинутым на голову капюшоном, из-под которого сверкали пронзительные голубые глаза.
— Брат Бертран! — слегка апатичный мужчина, выглядевший на фоне остальных законченным флегматиком.
— Брат Корифия! — круглолицый крепыш со шрамом на лбу.
— Брат Порций! — плотный, перепачканный смазкой и ржавчиной мужчина с проседью в волосах.
Отто на секунду растерялся, когда взгляды обратились к нему, затем вдруг осознал, что все они ставят его на свою же апостольскую ступень.
— Брат Оскар, — назвался он.
— И я, брат ваш Райвен, — завершил перекличку Пратт. — А теперь, братья мои, брат Оскар расскажет нам о нашем служении…
Кивнув, Отто оглядел своих слушателей. Идея включить в работу сектантов сейчас не казалась ему столь здравой, как поначалу. Ладно апостолы — эти ребята как минимум какую-никакую соображалку имеют, да и сам он пару раз проводил с ними занятия, чтобы они хоть что-то понимали в согласованных действиях, но остальные… Сборище тёмных дельт с расшатанными мозгами! Боевая подготовка равна нулю! Способны ли они хоть на сколь-нибудь самостоятельные действия?..
— Что ж, братья, — начал он, подстраиваясь под стиль Пратта (пардон, брата Райвена!). — Господь даровал нам шанс выступить карающей десницей его, и шанс этот, друзья мои, крайне редок, чтобы его можно было упустить. Я смотрю, здесь в основном парни с «Пятой» шахты?
Дружные кивки в ответ. Четверо из шести рабочих-апостолов были с «Пятой», и половина прочей паствы впридачу.
— Что ж. Надеюсь, вы привыкли работать слаженно, и сможете так же слаженно выступить в бою. Итак, я говорил — случай редкостный. Силы врага сейчас крайне раздроблены. Учитывая силу единиц врага, нам доступна одна лишь тактика — толпой бросаться на отбившегося от основных сил противника, уничтожая их по одному. Сейчас мы должны сконцентрировать свои силы и первым делом ударить по центральному посту, затем отловить по отдельности Берту и Сида, — Отто говорил, глядя в первую очередь на Пратта, так как понимал, что его воинству вряд ли по силам столь сложные построения. — Так у нас появится больше оружия, и мы сможем вынести роботов у реакторного, а после шахтных копов и тех, кто сейчас где-то на «Четвёртой». С этими будет сложнее всего, у них включён режим невидимости. Одновременно надо настроить массы на бунт…
— Мы готовы идти в бой! — воскликнул кто-то из второго ряда. Как и ожидалось, планирование наводило на людей скуку.
— Мы должны разработать план, и привлечь остальных братьев, — ответил Отто. Он поднял руку, упреждая нарастающее ворчание. — Сначала, братья, я должен избавить тех из вас, кто готов первыми ринуться в бой, от дьявольских меток, что поставили на вас эти слуги Сатаны, чтобы контролировать вас! Брат Порций, подходи первым…
Хартманн вытащил из сумки маленькие плоскогубцы, набор отвёрток, разнокалиберные куски негнущейся стальной проволоки, комплект разъёмов, коробку декодера… Он чувствовал себя, как какой-то старинный врач, собирающийся провести массовую лоботомию в трущобном подвале. Понимают ли они, что после деактивации идент-чипов у них уже не будет шансов вернуться в общество? А, чёрт с ними! Победа или смерть!
— Слуги дьявола могут видеть вас через стену, — говорил он, размещая голову Порция у себя на коленях. — Мне нужен доступ к виску… Да, вот так. Но я сильнее их! Я вырву из вас
