Глубина - Танё

– Я понимаю их, но хотелось бы, чтобы все было иначе. Да, это делается для моего же блага. Однако создать андроида, точь-в-точь похожего на меня, и таскать его с собой повсюду… Это хорошо для родителей, но не для меня. Мне совсем не нравится. Неприятно…

На этом моменте видео внезапно оборвалось. Чжио неловко уставился в экран. Каким бы невнимательным он ни был, ему все равно показалось, что он увидел то, чего не должен. У дяди было такое же выражение лица. Сонюль почесала голову, не зная, что сказать. Катастрофа. Провал.

Однако Сухо проверяла последний раздел меню так, будто особо ни о чем не переживала. Она выглядела невозмутимо, когда не спеша нажимала на кнопку технической поддержки.

– Извини. Похоже, тебе было неприятно показывать это воспоминание, – сказал Чжио, собравшись с духом.

– Нет. Все в порядке. Я ведь не двигалась и продолжала смотреть.

– Все правда нормально?

– Меня расстраивало, что родители собирались сделать все по своему желанию, поэтому я так сказала. Не из-за создания андроида. Даже если бы мне это не нравилось, то что с того? Куда хуже переживать по этому поводу.

Сонюль задумалась над ее ответом. Похоже, сама Чхэ Сухо не видела большой разницы между Сухо-человеком, воспоминаниями в виде файлов и андроидом, работающим за счет аккумулятора. И хотя ныряльщица размышляла о том, достаточно ли такого ответа или оставались еще важные вопросы, казалось, именно это и определяло дальнейшую судьбу Сухо-андроида. Принять свою сущность казалось лучшим вариантом, нежели впадать в уныние из-за того, что она стала чьей-то копией, или зацикливаться на прошлом в поиске «настоящей Сухо».

Когда их взгляды встретились, уголки губ Сухо слегка приподнялись. Игривый изгиб как бы намекал, что ее не нужно жалеть. Возможно, она старалась выглядеть беззаботной, как показалось Сонюль ранее, но ей понравилась эта улыбка.

После разговора Чжио остался в мастерской, чтобы помочь с работой. Пока дядя был в отъезде, поступило несколько заказов на ремонт. Когда Сухо и Сонюль вышли на улицу, уже наступила ночь. Они начали спускаться по тропе к подножию горы. Тени деревьев, напоминающие раскрытые рты, окружали хижину.

– Обычно мы спим в хижине. Есть гамак, так что можешь переночевать там. Поступай как удобнее. Буду учить тебя нырять с завтрашнего дня. Ночью в воду заходить опасно.

– Ты идешь спать?

– Что еще делать, солнце зашло.

Сонюль хотела узнать, зачем спрашивать очевидное. Но тут до нее дошло: поскольку Сухо являлась андроидом, то не нуждалась во сне и могла хорошо видеть в темноте.

– О, тебе не нужен сон? Тогда будет лучше пойти в мастерскую. Там есть немного книг. Они промокли из-за воды, но если хочешь скоротать время…

– Нет, мне просто кое-что интересно.

Сухо хотела узнать что-нибудь о Ногосане. Она поняла, что случилось с Сеулом, но для нее оставалось загадкой, как люди продолжали там жить. Девушка была бы благодарна за информацию, раз уж ей предстоит пробыть на Ногосане некоторое время.

– Дело несрочное. Если хочешь спать, можем поговорить об этом завтра. Так или иначе, уже слишком поздно.

Сонюль соврала бы, если бы сказала, что не устала. Ведь за один день произошло столько всего. Но она подумала, что неловко откладывать разговор только лишь из-за сонливости. Сон приходит каждый день, но сегодня Сухо впервые на Ногосане. Значит, гость важнее.

– Все в порядке. Это не займет много времени.

Ногосан был небольшой горой, которую можно обойти за пятнадцать минут. Чуть ниже мастерской располагалась хижина, а дальше – поле. На поле были высажены только фасоль и картофель. Растения давали хороший урожай даже в засоленной почве и легко поддавались пересадке.

– Дети, которых ты видела ранее, работают в поле. И приносят воду.

– Вы просто пьете морскую воду?

– Нет, конечно. Люди из Канвондо иногда сбрасывают с вертолетов ящики с гуманитарной помощью. Среди вещей есть и опреснители для воды. Они работают за счет внутреннего аккумулятора, так что их можно использовать, опустив в резервуар с водой. Процесс занимает около полугода. Но резервуар нужно наполнять самим.

– Погоди, вы заставляете детей этим заниматься? – удивленно спросила Сухо.

– Таскать ведра туда-сюда утомительно, но несложно. Они ведь не умеют работать с техникой. Дядя получает в качестве платы за ремонт рыбу и голубиные яйца. Люди с других гор обращаются к нему с просьбами починить что-нибудь.

– А как же остальные взрослые?

– Они давно переехали в другие места.

– Уехали, бросив детей? Разве так можно?

– Нет, дети остались, потому что здесь им нравится больше. Будь то из-за дяди, из-за меня с Чжио. Жить на Ногосане гораздо лучше, чем на Намсане. Разумеется, дети могут хоть сейчас поехать на Намсан или Курёнсан, если захотят.

– Родители им разрешили?

Сонюль вдруг ощутила, что между ней и Сухо есть некое расстояние. В этом заключалась разница между тем, кто помнит прошлое, и тем, кто живет лишь настоящим. Сеул потерял слишком многое, чтобы можно было рассуждать о правильности ситуации. Мужья без жен. Пары без детей. Дети без родителей. Ничего из этого не было чем-то странным.

Вскоре люди стали думать, что странными были сами слова. Слова, которые не оставляют человека в покое, даже если он один. «Родители», «муж», «сын» – слова ушли под воду, подобно пылесосам и автомобилям, и ни один ныряльщик не смог бы поднять их со дна Сеула.

Когда Сонюль объяснила это, глаза Сухо округлились: «То есть, другими словами, если воспитывать ребенка трудно или утомительно, можно просто бросить его. Потому что никому нет до этого дела?»

Ныряльщица ответила, что нет понятий «утомительно» или «бросить». Не имеет значения, кто кого воспитывает. Важно лишь то, старший ты или младший и с какой горы.

В этой расшатанной и липкой сети люди вместе выстраивали жизнь. Сухо несколько раз моргнула, словно ей трудно понять этот незнакомый мир.

– Пускай дети остались, потому что им здесь нравится… Что делать, если они начнут скучать? Ведь наступят времена, когда они начнут тосковать по людям, которые живут на других горах.

– Тогда они могут встретиться с ними.

– Разве разрешено заходить в другие районы?

– Только если не спускаться под воду. Возвращаться домой, чтобы отдохнуть, и воровать – разные вещи. Учхан тоже приходит сюда, когда ему скучно.

Как только Сонюль произнесла имя Учхана, на ум пришло еще одно место, которое нужно было посетить. Поднявшись по главному хребту и свернув на тропинку, можно было увидеть небольшую поляну, заросшую густым тростником. Когда длинные тонкие