DARKER: Бесы и черти - Екатерина Белугина
Вот и стена. На ней выключатель. Рудин ударил по клавише, и по всему этажу зажглось множество тусклых желтых ламп. Их неверный свет, заливающий углы непроницаемыми тенями, выхватил огромную, заплывшую жиром фигуру, стоявшую прямо напротив, в нескольких шагах. Лишь сейчас Рудин разобрал астматическое сипение, которое прежде мешалось с гудением вентиляции:
– Где картины-ы?.. Я сам нарисую их твоей кровью…
И Рудин побежал прочь. Понесся вдоль коробов и сплетений проводов. Позади раздались тяжелые шлепки босых ног. Неестественно частые, будто у толстяка было в два раза больше нижних конечностей, чем положено человеку. Стена впереди была глухой, как отчаяние. Рудин побежал вдоль нее – и увидел неприметную дверь с пустой табличкой. Неужели выход? Он толкнул дверь – не заперто – и заскочил во тьму. Успел захлопнуть дверь за собой и до упора провернуть ручку замка. Вновь включил фонарик.
Это оказалось техническое помещение с ведрами, швабрами, какими-то инструментами на полках, с пластиковыми лотками, полными саморезов и еще каких-то крепежных принадлежностей. Рудин хлопнул по выключателю у двери и снова огляделся. Второго выхода из комнаты не было.
В дверь ударили, лязгнул замок. И еще раз. И еще. Что-то жалобно звякало и скрипело, было ясно, что долго замок не выдержит.
Трясущимися пальцами Рудин завозил по экрану смартфона. Список вызовов, служба спасения. Как хорошо, что первая в списке, никогда бы не подумал, что понадобится… Связи не было. Но почему-то работал мобильный интернет, и Рудин ткнул в приложение соцсети, в список чатов, в переписку с таинственной девушкой Никой. Та была онлайн.
«Помогите Он охотится на меня Он хочет меня убить Он за дверью».
Ника прочитала сообщение почти сразу. Но ее ответ был как удар в лицо:
«Сожалею. Ничем не могу помочь. Я вас предупреждала».
Рудин всхлипнул. Дверь билась на петлях, как припадочная, но замок еще держался. И тут в его памяти всплыл текст одного из первых объявлений: «ОБМЕНЯЮ свежую человечину на твою жизнь».
Фотография с куар-кодом была, конечно, удалена. Но ведь остался адрес в истории браузера! Рудин вновь лихорадочно зашарил пальцами по экрану. Только бы ссылка еще работала… Где же она… Одно за другим открывались окна чатов со зловещими изображениями – чудовища по ту сторону экрана подходили вплотную, ухмылялись, делали непристойные жесты. Вот и страница с черным фоном. По-прежнему никого не видно. Прыгающими пальцами Рудин кое-как набрал в диалоговом окне:
«Я хочу совершить сделку».
Нечто, являвшееся хозяином чата, откликнулось незамедлительно:
«Что ты можешь предложить?»
«Человечину. В обмен на мою жизнь».
«Кого ты мне предлагаешь? Имя. Фамилия. Кем человечина тебе приходится?»
«Ульяну Чупину, мою коллегу по работе в типографии. Толстую мстительную дуру и истеричку. Забери ее, а мне сохрани жизнь. Убери эту тварь за дверью… Пожалуйста… Умоляю…»
Рудин резко вдохнул, будто перед прыжком в воду, и набрал в диалоговом окне:
«Ульяна Чупина. Моя коллега».
Палец замер над кнопкой отправки. Дверь гремела. Ну же.
– Какого черта?!
Резким движением пальца Рудин закрыл окно браузера. Это что же получается: жил посредственностью, прославился как автор говенного полуплагиата, а умрет и вовсе мразью?
Рудин погасил экран, убрал смартфон в карман и вытащил самый длинный саморез из лотка рядом с шуруповертом на полке. Задрал рукав толстовки, зажмурился и со всех сил полоснул острием самореза вдоль предплечья.
Руку он распорол себе основательно. Кровь потекла на пол тонкой струйкой. Сжав зубы, Рудин повернул ручку уже совсем расшатанного, едва держащегося замка и рывком распахнул дверь. Тварь за порогом издала странный звук – словно изумленно хрюкнула.
– Я нарисую тебе картину! – закричал Рудин. – Собственной кровью! Вот, смотри!
И заставил себя повернуться лицом к пустой бетонной стене напротив двери, спиной к чудовищу. Позади раздалось астматическое сопение и кряхтение, тварь шагнула внутрь бетонной коробки. В любой миг Рудина могли сграбастать огромные синюшные руки с черными ногтями – он помнил, что тварь передвигается с нечеловеческой быстротой, – и что будет тогда, Рудин, даже со всей своей фантазией художника, не мог представить. Да и не пытался. Резкими, размашистыми, но четкими движениями он рисовал на стене, окуная пальцы в распоротую рану на предплечье. Пальцы быстро пачкались в бетонной пыли, тыкать в рану приходилось часто – и главным сейчас было не потерять сознание прежде, чем он завершит рисунок.
Рисовал Рудин бетонную коробку технического помещения – трехмерную проекцию, вид сбоку и сверху. Набросал полки с инструментами, ведра, швабры. Изобразил стоящего посреди комнаты уродливого толстяка. А вот что не стал рисовать – так это двери. В помещении на картине не было ни дверей, ни окон.
– Смотри! Новая локация! Хорошая, правда? Вон сколько крови!
Монстр, одышливо сипя, подошел ближе, явно разглядывая картину, – хотя что он видел напрочь заплывшими, залепленными гноем глазами?.. И в этот миг Рудин, схватив швабру, вылетел за дверь. Удар руки чудовища наверняка переломал бы ему ребра, если бы произошел чуть раньше, – а так только разодрал одежду на спине.
Рудин успел. Захлопнул дверь. И вставил швабру в дверную ручку – замок с этой стороны закрывался только ключом. В дверь сразу ударили массой огромного тела, задергали ее, но металлический черенок швабры выдержал. Рудин пятился на полусогнутых ногах, представляя, что никакой двери здесь нет и не было никогда – лишь монолитная бетонная стена.
В дверь толкнули еще раз, и все стихло. Рудин, шатаясь, пошел к лифту – искать лестницу у него уже не было сил. Горела зеленым кнопка вызова. Стоило ее нажать – и через несколько секунд открылись двери.
Он зашел в кабину лифта, напоследок оглянувшись. На месте двери в техническое помещение была сплошная бетонная стена. Идеально ровная. Монолитная. Словно никакой двери там никогда и не существовало.
Рудин кивнул, вдавил кнопку «1» и сполз по зеркальной стене на пол.
Лифт ехал невообразимо долго. Может, спускался в ад, а может, давно проехал его насквозь. Может, миновал множество чужих, темных, жестоких, непригодных для человека миров. Тех миров, куда, однако, способно заглянуть человеческое воображение. Рудин постепенно погружался в серое марево забытья, чувствуя, что по руке все еще течет кровь и
