Гаст - Эдвард Ли

Полтрок остановил лошадь, услышав звук копыт. Индейцев в этих краях утихомирили, но на всякий случай он уже снял с кобуры свой кольт 36-го калибра. Солнце уже почти зашло, но через мгновение он разглядел, кто это: Моррис.

- Держитесь там, мистер Полтрок! - Моррис помахал рукой.

С ним был всадник.

- Просто я хотел кое-что спросить...

Полтрока это не интересовало.

- Вы не видели мистера Гаста?

- Нет, сэр...

- Значит, вы не слышали, по какой причине он отменил обычные пятничные гуляния...

- Нет, сэр, не слышал, но... - Моррис, казалось, был чем-то взволнован, и тут Полтрок заметил, что он действительно делит спину своей лошади с другим всадником.

"Эта индианка..."

Молодая индианка крепко обхватила Морриса за талию.

- Я догнал этих индейских шлюх, пока они не успели вернуться в свою резервацию, и подцепил вот эту - большую синицу.

- Понятно, - ответил Полтрок.

- Не мог смириться с мыслью, что вечер пятницы пройдет не по плану, - Моррис подъехал к нему и остановился. - Десять центов за рулон - вот что она берет, как и другие, которые старее и уродливее...

Полтрок был не в настроении, но глаза его все равно забегали. Индианка прижалась к спине Морриса, раздвинув стройные ноги, гладкая кожа без шрамов виднелась в широких швах леггинсов. Грудь ее переливалась в ярме из оленьей кожи.

- Она просто красавица, не так ли, сэр? - Моррис вел себя как собака, приносящая хозяину кость. Он быстро спустился с лошади, побрякивая длинным ножом на бедре, затем опустил девушку на землю. - Я имею в виду, сэр, вам действительно нужно увидеть ее сиськи, - и затем он расстегнул ярмо.

Он повернул ее как экспонат. Казалось, что под пятнистой кожей светится молодость. Голые груди бушевали, большие, как детские головки, но упругие, крупные соски налились темной гусиной плотью.

Моррис покачал рукой одну грудь.

- Разве это не нечто, сэр? Вы когда-нибудь видели такие сиськи? О, а это еще лучше... - Моррис покрутил ее вокруг себя, спустил штаны, обнажив задницу. Моррис присвистнул. - Черт! Вы только посмотрите на это!

Девушка знала, что происходит; она наклонилась вперед, чтобы усилить демонстрацию. Ее крестец был большим и выдающимся.

- Ради всего святого, мистер Полтрок, я не могу сказать, что лучше - ее сиськи или ее задница!

Полтрок почувствовал себя сбитым с толку.

- Мистер Моррис, неужели вы притащили эту женщину почти за две мили по железнодорожному полотну только для того, чтобы показать мне ее грудь и задницу?

- Ну, я имею в виду, что сам планирую трахнуть ее не один раз, но поскольку вы мой босс, я решил предложить вам первому.

"Потрясающе..."

- Я ценю вашу профессиональную вежливость, - ответил Полтрок. - Это весьма предусмотрительно, - затем его взгляд переместился со свежей груди индианки на ее лицо.

Широкие, блестящие глаза на грязном лице. Распутство отразилось в улыбке, которую можно было назвать лишь поддельной.

- Нет, нет, спасибо, мистер Моррис, - сказал Полтрок. - Это не мое. Надо закончить пересчитывать рельсы.

- О, вы уверены, мистер Полтрок? - Моррис провел руками по плюшевому крестцу. - Это лучший материал. Черт, большинство индийских шлюх настолько уродливы, что мужчине даже трудно заставить свой член напрячься. Но эта?

- Она довольно красивая девушка, мистер Моррис, но все же я вынужден отказаться. Идите и развлекайтесь.

Моррис пожал плечами, ошеломленный отказом своего начальника.

- Как скажете, сэр, - он посмотрел в сторону и заметил поляну в высоком кустарнике. - Я трахну ее прямо здесь, говорю я... На прошлой неделе я трахал другую индианку в этом же месте, - Моррис толкнул девушку к поляне, привязав лошадь к тонкому дереву.

Полтрок только покачал головой, когда они скрылись за кустарником.

"Вот уж кто деградирующая личность", - подумал он, затем осторожно пришпорил лошадь.

Он продолжил путь по тропе и возобновил подсчеты.

Цифры все еще не сходились. Он строил железные дороги по всей стране и прекрасно знал, что определенное количество людей может уложить за определенный промежуток времени. Он знал, что скоро должна появиться отметка начала недели...

Лошадь вздрогнула; Полтрок поднял голову от внезапной дрожи. Далекий, нарастающий рев, затем колебания рельсов и, наконец, звук паровозного свистка.

Полтрок понял, что приближается поезд. Он направил свою лошадь в сторону от рельсов, а затем остановил ее у линии деревьев.

- Тише, тише, - пытался он успокоить животное, а сам все время думал: "Грузовой поезд еще в конце линии. Что это за поезд?"

Земля задрожала; Полтрок только и мог, что удерживать лошадь от рывков. Через несколько мгновений мимо пронесся очень быстрый поезд. Он шел задним ходом; другими словами, паровоз толкал вагоны, а не тянул их. Полтроку хватило нескольких секунд, чтобы сосчитать один угольный вагон, пять пассажирских вагонов и паровоз впереди. Через несколько мгновений паровоз исчез в огромном потоке пыли и сотрясений, а еще через минуту он снова услышал свисток паровоза, который затормозил, чтобы остановиться на рабочей площадке.

"Что, черт возьми, происходит?"

Он не мог понять, зачем Гасту приводить еще один поезд, если их собственный транспорт все еще стоит на стоянке.

Он полагал, что в свое время выяснит это. Он дал своей лошади успокоиться еще несколько минут, а затем продолжил считать последние рельсы за неделю работы.

Солнце только-только закатилось за гору, когда Полтрок добрался до колышка с красным флажком, который он воткнул ровно неделю назад. Теперь ему нужно было сосредоточиться на цифрах, поэтому он расседлал и привязал лошадь. Он зажег взятый с собой масляный фонарь и сел на первый кусок рельса, вбитый в прошлую пятницу.

"Господи", - подумал он, глядя в свой блокнот.

Это была простая математика, и к этому моменту он просмотрел цифры за неделю по меньшей мере пять раз. Каждый кусок рельса был длиной ровно 22 фута и 6 дюймов. Никаких отклонений быть не могло.

Он не замечал нависшей над ним фигуры.

- Работаете при свете фонаря, - проинформировал голос. - Признак усердия, надо сказать.

Сердце Полтрока заколотилось. Он потрясенно поднял глаза.

Это был мистер Гаст, смотревший на него со своего огромного белого коня.

- Остальные готовятся к празднику, а вы, господин Полтрок, работаете здесь до сумерек. Я не забываю людей, которые делают для меня самую лучшую работу.

- Спасибо, господин Гаст, - произнес Полтрок.