Грёзы ангела - Татьяна Ренсинк

одна схожу? – предложила Вера, но Оделия ушла сама. – Не бойся, аптека здесь рядом, – успокаивающе молвила ослабленная болезнью и матушка Оделии... Она лежала в постели, засыпала, а Вера часто смотрела на приоткрытое окно, за которым ливень лишь усиливался, и вдруг поднялся сильный холодный ветер. Вскочив со стула, на котором сидела возле больной, Вера поспешила к распахнувшемуся с грохотом окну и закрыла его. Тут же раздался громогласный гром и выстрелы... – Господи, помоги, – перекрестилась Вера, глядя на затапливаемую водой улицу и слыша пальбу с крепости. Быстрый поток воды, которая поднималась выше и выше, пугал Веру. Она оглянулась на спящую матушку Оделии и решилась мчаться искать подругу. Может, всё и хорошо, но страх побеждал: «Лучше предостерегаться лишний раз, чем потом винить себя, что не помогла,... может, не спасла...»

Выбежав из спальни, Вера остановилась резко на лестнице. Весь первый этаж был в воде, прибывающей с улицы через все щели. Тревога у Веры увеличилась до неимоверных размеров. Предчувствие худого подтверждалось с каждым шагом, но Вера шла к выходу. Еле отворив тяжёлую дверь, она чуть не упала от хлынувшего потока воды.

Практически вплавь Вера еле передвигалась по улице. Поток был слишком сильным. Образовалась настоящая река. Словно вся вода из Невы выходила, чтобы город спрятать под собою навсегда. Казалось, наступает конец света, но Вера передвигалась, чуть не плыла, стараясь быть сильнее... – Оделия! – звала она подругу, но шум от воды, ветра, криков людей вокруг приглушал зов. По воде неслись вещи, доски, бочки, перины – со всем сталкивалась Вера. Всё пыталось её сбить с ног и с пути. Увидев несколько плывущих тел, Вера завизжала от пронзившего страха: – Нет! Она рванула к телу девушки... Узнав платье той, Вера перевернула её и да,.. это оказалась Оделия... – Нет! – надрывно орала Вера, прижимая подругу к груди, но та была не здесь, не с ней... Мир будто рухнул. Всё казалось бессмысленным,... законченным... – Вера! – позвал кто-то, пока она, крича о помощи, крича от горя, пыталась тащить тело подруги против течения, чтобы вернуть домой. – Вера! – надрывно звал мужской голос. – Оделия! Она его услышала, стала искать глазами, при этом изо всех сил пыталась удержаться на ногах и не потерять тело подруги из рук. Взгляд Веры пал вдруг на пытавшуюся выскочить из воды лошадь. Только поток воды оказался сильнее.

Лошадь понесло по течению и прямо на Веру. От резкого столкновения, от тяжести животного Вера оказалась в краткий миг под водой. Она барахталась, впала в панику, видя отдаляющееся тело Оделии, и... наступила темнота...

Тяжело выдыхая, с болью пытаясь поднять веки, приходила Вера в себя... Она сразу вспомнила, где была, что случилось. Чувствуя себя мокрой, холодной, Вера задрожала. – Оделия, – перебрала она губами, и кто-то ласково погладил её горячие щёки. – Оделия? – потекли слёзы, и знакомый голос Фредерика ласково молвил: – Всё будет хорошо. Будто успокоилась, Вера сразу расслабленно вздохнула и не стала открывать глаз...

35

Глава 35

Я волн свирепство зрел, я видел Божий меч.

Владыка бурь восстал и сел на колесницу; В Европе славную и первую столицу Облёк в унынье он, неизъяснимый страх; К могиле близкие, младенцы в пеленах, Все видят смерть, все зрят косы её размах.

Вдруг море челюсти несытые открыло,

И быструю Неву, казалось, окрылило; Вода течёт, бежит, как жадный в стадо волк, Ведя с собою чад ожесточённых полк, И с рёвом яростным, спеша губить оплоты, По грозным мчит хребтам и лодки и элботы; Растя в мгновение, приливная гора Крутит водовики, сшибает катера И одаль брызгами высоко к небу хлещет, На камень, на чугун беспрестанно плещет...*

Фредерик сидел возле Веры, пока она, спасённая из потопа, лежала в постели и пока не приходила в себя. Он вспоминал, как вернулся среди ливня в Петербург, как еле добрался до дома Гебгардт, но Веры там, как сказал один из служащих, уже не было. Тот человек был единственным, кто видел, как Вера покидала затапливаемый дом, чтобы найти Оделию.

Помчавшись скорее искать Веру, Фредерик с ним еле отыскали её. Вера кричала, звала. Фредерик пытался что-то крикнуть в ответ, позвать, успокоить, но Вера не слышала, а вскоре было и вовсе поздно. Пока он добирался до неё через несущийся поток воды, Вера уже пала под тяжестью столкнувшейся с ней лошади. Подхватив, Фредерик с трудом, при помощи не оставляющего их в беде слуги, вернул Веру в дом Гебгардт. Они поднялись на второй этаж, а там отнесли её в спальню... – Скорее, принесите горячего чая и побольше одеял! – приказал Фредерик пожилому слуге и тот умчался исполнять. – Что случилось? Где моя дочь? – слышались крики матушки Оделии, потом рыдание и как её пытались успокоить, но паника не прекращалась... Освободив Веру от мокрой одежды, Фредерик положил её в постель, укрыл парой одеял и пытался привести в чувство. Успокаивало лишь то, что Вера дышала. Пусть тяжело, но дышала. Казалось, она часто приходила в себя, звала Оделию, но потом вновь успокаивалась... Вскоре в доме настала тишина. Фредерик подошёл к окну. Вид на улицу ужасал. Весь город, казалось, стоял посреди озверевшего моря. Песни ревущих волн не прекращались. Вихри не умолкали. Горизонт приметно понижался...

Где-то сорванная с места караульная будка мчалась к сломанному мосту. Где-то лошадь с дрожками боролась со смертью, но, наконец, уступила напору и... была увлечена прочь... Мощные водовороты сносили громады мостовых развалин. Настоящий хаос пугал и не дарил никакой надежды на прекращение всего ужаса...

– Где моя дочь? – голос явившегося Гебгардта заставил Фредерика вздрогнуть и оглянуться. Тот, мокрый, иззябший, возвышался на пороге со смешанной со страхом яростью в глазах. – Я не знаю, – только и смог вымолвить Фредерик. – Её там не было. – Убирайтесь отсюда, – прорычал он. – Одни беды от вас! Фредерик промолчал, уже и сам так думая. Гебгардт поспешил уйти на зов супруги и долго не возвращался. Вместо него пришёл слуга с двумя кружками горячего чая. – Благодарю, – кивнул Фредерик и указал на ночной столик у постели, где Вера ещё спала. – Один чай вам, господин, – протянул слуга одну из кружек. – Вам бы тоже согреться. И вы же мокрые, вон... Не ровён час, заболеете. – Ты прав, – согласился Фредерик и