Невеста змея - Валерия Аристова
Он устоит ему жертву.
Наверно он тоже уснул на мгновение, закрыв глаза и отключившись на некоторое время от переутомления. Мир подернулся дымкой, будто в глазах были слезы, и прямо перед ним прополз серебристый змей. Совсем небольшой, как обычная гадюка, только в блестящей серебряной чешуе.
Змей стал подниматься, раскачиваясь, и набирая роста, и вот перед Генри уже совсем не змей, а знакомый ему молодой человек с серебряными глазами. Черные прямые волосы свисают вдоль бледного удлиненного лица. Кажется, он раскроет рот, и изо рта вылезет раздвоенный язык.
— Генри, Генри, за что же ты гонишь меня? — засмеялся человек-змей, издеваясь, — ведь ты же совсем меня не знаешь, а уже ненавидишь? Вот смотри, я совсем не ненавижу тебя! Хотя у тебя весьма забавные планы.
— За что мне тебя любить? — спросил Генри, не удивившись появлению Змея, — ты украл мою невесту.
Змей засмеялся, сел рядом с ним на камень, блестя одеждой-чешуей.
— Нет-нет, Генри! — сказал он, — нет! Это ты хочешь украсть у меня невесту! Отец отдал мне Элли много лет назад!
Генри замер, понимая, что Змей прав. Лоб его пересекла длинная морщина.
— Уходи, — сказал он, — нам нечего обсуждать.
— Как нечего? — спросил Змей, — у нас много разных вопросов. Например, ты не веришь в меня. В моей существование. Хотя я в тебя верю. Это что же получается?
Голова у Генри пошла кругом. Он всегда был слаб в области логики, и теперь с трудом мог сообразить, чего хочет от него этот неизвестно кто.
— Что тебе надо? — спросил он напрямую.
Змей усмехнулся.
— Хочу, чтобы мы играли на равных. Ты — верил в меня, как я верю в тебя.
— Сказки про богов — это средневековая лабудень, — парировал Генри.
Смех Змея заставил и его улыбнуться.
— Вот лабуденью меня еще никто не называл. Кто-то боится меня, кто-то любит… Но, чтобы лабуденью… — он легко поднялся на ноги, — ладно. Мы встретимся еще. И тогда придется тебе поверить во многое, не только в меня… И да, — он посмотрел Генри в глаза и от того взгляда у Генри внутри все заледенело от настоящего животного ужаса, — тронешь Элли — убью. Это не шутки. Убивать буду мучительно и долго, но никто не услышит тебя и не придет на помощь. Ясно?
Генри смотрел в холодные серебряные глаза, и сознание его проваливалось куда-то, будто он плыл в водовороте, и безжалостная холодная пучина утаскивала его на дно.
— Нет, — сказал он, пытаясь удержаться на грани сознания из последних сил.
Змей резко отвел взгляд.
— Как знаешь, — усмехнулся он вполне по-дружески, — смотри, я предупредил.
И он исчез. Исчез, будто Генри смахнул с ресниц слезу, и мир вдруг стал преженим. Элли и Анджела все так же спали на голой скале, внизу под его ногами все так же погонщики гнали скот… Солнце только переместилось, восходя к зениту.
Тут пошевелилась Анджела, окончательно приведя Генри в чувство. Странные сны лучше забывать сразу, решил он, смотря, как она садится и потягивается, как ребенок. Золотистые волосы ее рассыпались по плечам, делая ее невероятно красивой.
— Элли, — проговорила она, расталкивая подругу, — уже день! И такой красивый день! Как хорошо, что мы забрались сюда, наверх. Тут нас никто не тронет!
Кроме хозяина этих мест, — пронеслось в голове у Генри, — и тех, кого хозяин сюда допустит. Он бы не рассчитывал на то, что этот змееныш играет на их стороне и не сдаст их людям Аль-Медема, просто ради забавы. Перед глазами его мелькнул серебряный силуэт.
Не сдаст, понял Генри, будто ему это кто-то сказал. Во владениях Змея они в полной безопасности…
Глава 8
Город царицы Савской
Смотря на гору снизу, невозможно было предположить, что подъем на нее займет столько времени. Генри начал подозревать, что кто-то играет с ними в прятки. Город царицы Савской то показывался вдали, то скрывался за скалой. Генри видел высокие каменные стены, которые сияли на солнце новенькой белой краской, башни золотились острыми шпилями, словно отлитыми из золота, а на шпилях сидели серебряные птицы и вились серебряные змеи, переплетаясь друг с другом блестящими телами.
— Это и есть город, который нас ждет? — Генри казалось, что пройдя столько миль, они так и не сдвинулись с места, — никто нас там не ждет.
Элли обернулась. Она устала. Лицо ее осунулось, губы потрескались, а глаза смотрели без былого блеска. Наступал вечер, и уже почти сутки они не видели воды и еды. Анджела еле держалась на ногах, цепляясь пальцами за выступы скал.
— Когда мы смотрели на эту гору снизу, мне она казалась каменистым холмом, — сказала Анджела, с трудом переводя дыхание, — но мы идем и идем, и город, кажется, все дальше от нас.
— Кто-то играет с нами, да, Элли? — Генри сел на камень и сжал голову руками. Жажда мучила его настолько нестерпимо, что, казалось, он начнет высасывать влагу из камней, — или мы с Анджелой не нужны ему и нам так мило намекают, что мы лишние?
— Идите обратно, — Элли прислонилась спиной к скале, — я сразу сказала тебе, что я должна идти одна.
Генри засмеялся. Зло и страшно. Смех его разнесся в пустынной местности, и понесся, отражаясь от скал, куда-то вдаль.
— Придется принять незваных гостей. Иначе мы умрем тут все втроем, — Генри резко встал, — слышишь, ты, змееныш! — закричал он так, что голос его загремел и стал перекатываться, словно слова обратились в камни и покатились по узким проходам, — слышишь! Мы умрем все!
Анджела заплакала. Она растирала руками слезы по лицу, и рыдала, как маленькая девочка, в полный голос. Волосы ее слиплись от пота, платье, утром бывшее совсем новым, превратилось в лохмотья.
— Я хочу пить! — рыдала она, — Элли, давай пойдем обратно в дом! Там
