Бывшие. Возвращение в любовь (СИ) - Эдельвейс Анна

Бывшие Возвращение в любовь

Анна Эдельвейс 

Глава 1

– Твоего видела, – Ленка швырнула сумку на стул, поставила передо мной кофе. Обеденный перерыв заканчивался, народ подтягивался.

– Ты обозналась, – не отводя глаза от монитора, я искала ошибку в переводном документе. Не глядя протянула руку за стаканчиком.

– Может и обозналась, только там ещё стоял ваш внедорожник.

– Где? – я вынырнула из отчёта, уставилась на Ленку.

– На Димитрова. А твой муж, про которого я обозналась, заходил в “ Ольшанки” с дамочкой вполне себе на “миллион долларов”. Прям за руку волок, так торопился.

Я попыталась отпить кофе, но после слов Лены закашлялась, подавившись напитком. Ничего не понимала, “Ольшанки” это ресторанный комплекс моего мужа, но с утра Роман отправился в командировку, распрощавшись со мной на три дня.

Я сунула кофе Ленке в руки, схватила сумку и понеслась к лифту.

Лифт заезженной пластинкой застревал то на одном этаже, то на другом, я помчалась по ступеням, прыгая чуть ли не через одну.

Выскочила на стоянку, сердце бухало так, что не сразу сообразила где бросила машину.

От подозрений буквально ослепла, ядовитая паутина ревности сжимала всё сильнее.

Чтоб Ольшанский кого то тащил за руку? Мой муж жёсткий, молчаливый и неулыбчивый. Ему не надо много говорить, он убеждал молча, взглядом, вместо ответа часто хватало его кивка и никому никогда не пришло бы в голову переспросить Ольшанского. Что касается дел, он был просто лютый.

И вот чтоб Ольшанский кого-то волок за руку – это нонсенс. Одна и та же мысль дятлом долбила в висок.

Судорожно разыскивая ключ к машине, я вдруг зависла. А может, Ленка ошиблась. Ольшанский, конечно, редкой стати мужик, шикарный и себя ценит – мама не горюй, но, может, по свету ходит его копия?

Адреналин скачками бухал в кровь. Фигня это всё. Лена видела его средь бела дня и, если у мужа есть двойник, то редчайшей марки его машина точно в одном экземпляре в городе.

Выворачивая руль к ресторану, затормозила подальше. На ватных ногах шла к дверям, уже успела увидеть и Роллс Ройс Ромы, и машину его охраны.

Вошла в фойе, сразу свернула к лифтам на гостиничные этажи. Из за стойки ресепшн вылетела Людочка:

– Ольга Владимировна, я могу быть вам полезна?

Не обращая на неё внимания, я вошла в лифт, смотрела на растерянное лицо администратора. Девушка заметно нервничала и даже попыталась удержать закрывающиеся дверцы лифта. Ясно, меня пытались остановить…

– Брысь отсюда, – так я раньше не разговаривала, но я раньше не приезжала сюда в таком раздрае. Оцепеневшими от предчувствия пальцами нажала на кнопку 3 этажа. Кабинет мужа в этом здании там, под номером 313. Впрочем, всюду на его предприятиях его личные офисы и кабинеты были под этим номером. Заблудиться было бы невозможно.

Двери лифта бесшумно раскрылись, выплюнув меня в ту правду, которая вот вот уничтожит мою жизнь. Я всё должна была увидеть собственными глазами.

А мне бы так хотелось, чтоб никогда не видеть того, что я предполагала – меня ждёт.

В пустом коридоре на ковровой дорожке мои шаги были не слышны.

Перед номером 313 я стояла собираясь с духом. Там, за дверью был слышен женский голос. Я похолодевшей ладонью толкнула дверь…

Глава 2

Мой муж стоял ко мне лицом, засунув руки в карманы брюк, откинув полы пиджака.

Как Ленка сказала? Женщина на миллион долларов? Может быть… Мне удалось разглядеть её только сзади. Она стояла перед моим мужем на коленях хватаясь за его ноги руками. Копна мелированных волос, неловко разъехавшиеся пятки в босоножках на высоченной шпильке. Узкий зад в чёрной юбке.

И я … как дура в дверном проёме.

Мы встретились с мужем глазами, он даже не моргнул. Смотрел на меня, как на прилетевшую муху. С эдаким еле заметным раздражением холодных глаз.

Я отступила назад, в коридор, прижалась к стене ловя ртом воздух. Услышала шаги мужа – твёрдые, жёсткие, быстрые. Нет, нет, я не хотела с ним встречаться, мне бы бежать, а я скирдой соломы вросла в пол кусая кулак и давясь собственными рыданиями. Если бы не стена за спиной, я бы просто свалилась, у меня подкосились ноги.

Муж стоял напротив меня, говорил, а я уставилась на пуговицы его рубашки, которые сегодня с такой любовью застёгивала на его груди. Муж всё говорил, а я всё смотрела, как натягивается ткань при каждом его движении, играет, ползает по накаченным мышцам. И, кстати, почему Ольшанский без галстука. А, ну да, они же там…

Откуда- то издалека принеслось как сквозь подушку:

– Ольга, то, что тут произошло, не имеет к тебе отношения. Эта сторона моей жизни тебя не касается. Иди домой.

В этом весь Ольшанский. Этот хозяин жизни и не думал оправдываться. Командир чёртов. Следом за ним выскочила та, на шпильках. Смазала по мне взглядом, полным превосходства, какой то шальной наглости. Она повисла на плече Романа, тут же превратившись в блеющую овцу.

Голосок у неё был просительный, лисий:

– Миленький, Ромашечка, хочешь, я ей скажу, что ничего не было? Я ей скажу так, как ты захочешь.

– Пошла вон! – рявкнул Ольшанский и я в первую секунду даже не понимала, к кому это относилось, к той женщине или ко мне. Его мадам на шпильках оказалась сообразительнее меня. Быстро смылась за дверь внутрь номера и плотно закрыла дверь. Мы с мужем остались одни в пустом длинном коридоре. И всё же его пассия успела бросить на меня взгляд, полный стервозного превосходства!

У меня в мозгах противно ползало какое-то несуразное “Ромашечка”. Это Ольшанский “Ромашечка”?

Муж по хозяйски обнял меня за талию, другой рукой взял за подбородок. Заставил смотреть ему в глаза. Я дёргалась, пытаясь вырваться из его захвата, руки Романа налились сталью:

– Ты сейчас пойдёшь домой, Ольга, приведёшь себя в порядок и встретишь меня дома. Там сможешь задать свой вопрос.

Он наклонилсяко мне, я в брезгливом ужасе со всех сил отпихнула его. Он что, надумал поцеловать меня? Совсем сдурел? Это после всего, что сейчас было?!

– Не прикасайся ко мне, Ольшанский.

– Почему? Ты моя жена, хочу и прикасаюсь.

– Я видела достаточно, чтоб больше не быть твоей женой.

Он большим пальцем руки обвёл мою скулу, чуть оттянул уголок нижней губы:

– Никогда не спорь со мной, ты знаешь, я не позволяю этого. То, что происходит в моей жизни тебя не касается, Ольга. Я делаю твою жизнь сказочной, ты не лезешь в мою. Причём, говорю это раз и навсегда, повторять не буду: я тебя ничем не обидел и не обижу.

Да он вправду настолько циничен, ожидает, что я буду терпеть все его случки? Он случайно берега не попутал? Я себя, между прочим, не на помойке нашла.

Ольшанский чуть сощурился, всматриваясь в меня:

– Поняла?

Похотливая зараза! Он ещё смеет учить меня как мне быть.

Я уже вырвалась из его захвата, отскочила на шаг, поправляя на себе одежду, набрала воздуха, задышала, вернулась к жизни. Слюна горькая, вязкая, как кисель забила горло, я еле выдавила из себя:

– Я подам на развод.

– Гордая? Смотри, не приползи потом на гордых коленях ко мне за помощью.

– Не приползу, не рассчитывай.

Себе поклялась – умирать буду, не попрошу его ни о чём никогда в жизни.

Из номера показалась любопытная физиономия его “подружки”. Наглая, бессовестная, она улыбалась! Смотрела на меня и весело скалилась.

Ольшанский внезапно изменился. Стал чужим, холодным, глаза подёрнулись раздражением. Он вдруг потерял ко мне интерес:

– Развод? Подавай, Ольга. Мне не нужна жена, которая не верит моему слову.

Я подняла на него глаза: как он смеет! Просипела: