Не играй со мной, мажор - Кристина Майер

— Так ты только таксист или ещё какие привилегии застолбил? — выделяет интонацией предпоследнее слово Кастер. Его злая ухмылка и смешок подчеркивают намерение меня задеть. Он специально вкладывает пошлый подтекст в свои слова, урод!

Нарастающее напряжение в воздухе заставляет класс забыть обо мне, все настороженно следят за парнями. Преподавательница, что до сих пор общается с коллегой, недовольно посматривает на нас.

— Не помню, чтобы раньше я перед тобой отчитывался или исповедовался, Кастер, — почесывая большим пальцем подбородок, произносит Лютаев. Он уже не выглядит расслабленным и спокойным.

— А Марго устраивает такой расклад? — наигранно смеясь.

Лица Маргариты я не вижу, она продолжает сидеть ко мне спиной, но я просто чувствую, что она кипит от злости. Если присмотреться, можно заметить, что она дергается, будто получает небольшой разряд тока.

— Кастер, ты в себе мужика похоронил? — растягивая слова, спрашивает Лютаев, разворачиваясь к Денису лицом. В классе больше никто не улыбается, а это о многом говорит. — Решил, что поведение бабы тебе больше к лицу? — бьет словами Лютаев.

— Ты кого бабой назвал? — вскакивает Кастер с места, откидывая назад стул.

— Не прыгай, — кто-то может подумать, что Лютаев усмехается, но его ухмылка похожа на оскал. — Поговорим вечером на ринге, выскажешь мне все свои претензии, — от его тона по позвоночнику растекается холод.

Я просто в шоке от происходящего. Не верится, что они собираются продолжить конфликт. Драка из-за того, что Иван меня подвез? Видимо, мне стоит держаться от них подальше.

— Кастер, блин, отрежь себе язык, когда-нибудь он доведет тебя до инвалидного кресла, — громко высказывается Камилла, недовольно качая головой. На её выпад он не отвечает.

— Я бы на твоем месте извинился перед Лютым, — злорадствуя, с усмешкой произносит Листовец. Ситуация его забавляет.

— Ты не на моем месте, — буркнув, Денис оборачивается ко мне, смотрит с презрением, будто это я виновата.

— Одиннадцатый «А», что за неуважение к учителям? — войдя в класс, строго спрашивает преподавательница.

Вопрос риторический, никто на него и не думает отвечать. Ее разозлило, что шум в классе помешал им обсудить что-то «важное». Я слышала краем уха их разговор, когда входила в класс. «Важным» была распродажа в каком-то бутике. Спрятав свои эмоции, учитель начала объяснять новую тему.

— Что с вами сегодня происходит? Вы меня совсем не слушаете, — возмутилась она, не выдержав стоящего в классе гула. Все продолжали тихо обсуждать случившееся, при этом почему-то косились в мою сторону, будто я виновата в том, что Кастер и Лютаев собираются драться. Даже Маргарита не выдержала, бросила косой взгляд. Она не разговаривала с Иваном, но постоянно следила за ним. Убедившись, что Лютаев не смотрит в мою сторону, принялась записывать в тетрадь решение задачи.

После звонка конфликт между парнями продолжился в коридоре. Кастер подошел к Ивану, их тут же плотным кольцом обступили одноклассники. Разговор был негромким, а шум перемены не давал ничего услышать. Оставалось надеяться, что драки удастся избежать, они обо всем договорятся. Сбавив шаг, я всё-таки пыталась хоть что-то услышать.

— Совсем скоро ты свалишь из нашей школы, — прошептала проходящая мимо Коваленко. Она почти коснулась губами моего уха. Это было так неожиданно, что я испугалась. — Я хочу фреш, — как ни в чем не бывало она подхватила под локоть подругу. Гордая и довольная собой, Коваленко уверенной походкой удалялась в противоположную сторону.

— Фролова кто? — заглядывает в класс парнишка лет тринадцати. Я только прошла к парте, даже рюкзак не сняла с плеча. Появляется предчувствие неприятностей. По позвоночнику бежит холод, он колючими иголками впивается в нервные окончания.

— Ну я, — севшим от волнения голосом. В голове всплывают только что сказанные Коваленко слова.

— Тебя вызывают к директору, — подтвердив мои подозрения, бросил парнишка и тут же исчез.

Страх сковывает движения. Я стою и не могу заставить себя двинуться с места. Ищу взглядом…

Не знаю, кого я ищу. Наверное, мне просто нужна поддержка. Поддержка в лице Камиллы. Хватаюсь за её обещание помочь, как утопающий за соломинку. Ками наверняка сейчас со своим парнем, можно было бы сначала найти её.…

Мы не настолько близки, чтобы я обращалась к ней с просьбами….

Выхожу в коридор, втягиваю ртом полные легкие воздуха, медленно его выдыхаю. Пробую успокоиться, не помогает. Ищу взглядом Лютаева. Зачем? Он не сможет мне помочь. Разозлившись на себя, иду к директору. Мне придется самой отстаивать себя, пусть это ничего и не даст….

Глава 11

Видана

Паника охватывает мозг. Ломая ребра, сердце стучит в груди. Каждый шаг отзывается болью в висках. Прежде чем войти к секретарю, проверяю пропущенные звонки в телефоне, от мамы нет. Надеюсь, она ничего не знает….

Секретаря не оказалось на месте, потоптавшись на месте, иду к двери.

— Здравствуйте! Можно? — постучавшись, вхожу в кабинет директора.

— Проходи, Фролова, — откладывая в сторону документы, кладет руки на стол, складывает их в замок. — Присаживайся, — указывает на стул. — Три дня в школе, а уже столько проблем от тебя, — поджимает тонкие губы.

Не предоставив возможности себя защитить, уже осудили и вынесли приговор. Какой смысл оправдываться или извиняться, если её позиция ясна? Наверняка и решение приняла. Меня исключат.... И что делать дальше? Паника мешает думать. Нужно успокоиться, но как? На кону жизнь моей мамы. Она не должна бросать лечение.

Если меня отчислили, куда идти учиться? Где жить? Нельзя допустить, чтобы папа обо всем узнал.…

— Ночью мне звонил Петр Коваленко, — дергая лицом, цедит она недовольно. — Ты догадываешься, чего он хотел? — постукивает по столешнице сложенными в замок руками. Она сжимает их с такой силой, что белеют костяшки. Не я одна нервничаю.

— Догадываюсь, — скрывая панику, говорю ровно и уверенно.

— Петр Андреевич потребовал, чтобы я выгнала тебя из школы, — ее голосу не хватает уверенности, будто решение ещё не принято. — Он, между прочим,