Отдам папу в добрые руки - Саяна Горская
— Хорошо, диктуй, — кивает Андрей. — Может, тебе полотенце принести?
— Спасибо, обойдусь.
— Папуль, тебе не стыдно гостей на пороге держать? — Снова появляется рядом Даша. — Она же вся мокрая! Замёрзнет. И заболеет.
— Дашуль, она не в гости к нам приехала, — быстро даёт заднюю Андрей.
Мнётся, словно ему неловко.
А я знаю, что так и есть. Не удивительно, ведь маленькая причина нашего разрыва стоит прямо между нами.
И нет, я не могу злиться на эту рыжую кнопочку. Чего не сказать о Горском, разумеется.
— Мне и правда нужно бежать, принцесса, — чуть наклоняюсь к Даше. — Я просто привезла тебе платье. Уверена, ты будешь в нём самой красивой девочкой на своём утреннике.
— Нет, я не на утренник собираюсь, — Даша дует розовые губки. — Мы с папулей пойдём на бал. Правда, папуль?
— Благотворительный вечер, — неловко улыбается Андрей и рукой за плечо прижимает Дашу к своей ноге. — Честно признаться, я думал, мы вместе съездим и выберем платье.
— Это — лучшее! — Подбоченивается Даша. — Ты такого нигде не найдёшь. Ручная работа.
Андрей вскидывает руки в жесте «сдаюсь».
Под диктовку вбивает мой номер в приложении банка. Мой телефон издаёт заветный «дзынь» и я, готовая встать на лыжи, резко разворачиваюсь.
— Саш!
Останавливаюсь.
Но обернуться не решаюсь, потому что несмотря на долгие годы самовнушения, Андрей всё ещё имеет надо мной какое-то влияние. Не удивительно, ведь он обладает той редкой мужской красотой, что сочетает в себе брутальность и мягкость. Черты его лица остры, но не грубы.
А за прошедшие несколько лет он ещё сильней возмужал, пообтесался и стал лучшей версией себя, если говорить о внешних данных.
Что же до меня…
Мокрая кошка, да.
— Чего тебе?
Почему-то внутри теплится азартный огонёк.
Я жду, что он скажет что-то такое, от чего пол разверзнется прямо подо мной. Быть может, пригласит на кофе? Или, в конце концов, извинится за то, что сломал мне жизнь?
Андрей делает пару широких шагов и оказывается передо мной. Берёт мою ледяную ладонь в свою — тёплую, чуть шершавую.
— Вот. Возьми. Тебе эти деньги не помешают, — шуршащие бумажки оказываются зажаты в моих пальцах. — Чаевые. За качественную доставку.
Он улыбается мне с некоторой снисходительностью, словно сделал воистину доброе дело. Словно купил цветов у бабушки в переходе или накормил уличного кота.
Кошку…
Не успеваю даже среагировать на столь неуместный акт благотворительности, потому что дверь его квартиры закрывается.
Стою, как дура, с деньгами в руках.
Вот же подонок!
Хочется постучаться и бросить купюры ему в лицо, чтобы он подавился своими подачками.
Филантроп долбаный.
Но в квартире ребёнок. Маленькая принцесса, которая, вероятно, будет шокирована до глубины своей чистой души таким поведением незнакомой тёти.
Любовь к детям побеждает параноидальное желание швырнуть что-нибудь в Горского.
Разглаживаю деньги и аккуратно подсовываю в щель между откосом и дверью.
Да, этих щедрых чаевых хватило бы мне на такси, и не пришлось бы сейчас снова выгребать под ледяной октябрьский дождь и промозглый ветер, но гордость… та самая гордость, что только что половой тряпкой повалялась на полу подъезда Андрея категорически против.
И кто я такая, чтобы ей перечить?
К своему дому догребаю в состоянии нестояния. Я замёрзла, промокла до нитки, не чувствую ног из-за каблуков, не чувствую своего тела вообще.
В мечтах о горячей ванне прислоняю чип к домофону.
— Сашка, привет, — голос рядом заставляет вздрогнуть.
Закатываю глаза.
Что, сегодня какой-то всемирный день бывших, а я не в курсе?
На негнущихся ногах разворачиваюсь.
— Привет, Коля.
Глава 3
Андрей.
Сказать, что я обескуражен — ничего не сказать.
Меньше всего сегодня я ожидал увидеть на пороге своей квартиры бывшую. И я спокойно вынес бы встречу с любой из своих экс-пассий, но Саша…
Удивительно, какую власть над нами имеют некоторые люди. Дело в особых феромонах? Биохимическом составе крови? Может быть, это что-то эзотерическое, вроде души или энергии?
Не знаю, но встреча с Сашей разогнала мой сердечный ритм до опасных для жизни значений. Пульс теперь долбит в уши, а ладошки потеют, как у подростка.
— Как тебе, папуль? — Дашка выдергивает меня из мыслей.
Она кружит вокруг своей оси, и пышная юбка парит над полом.
— В самое сердце! — Хватаюсь за грудную клетку и приваливаюсь к стене. — Наповал сражён вашей красотой, миледи!
— Ты всегда так говоришь, — дуется Даша. — А серьёзно?
— Дашуль, ну разве я когда-то тебе врал?
— Мм… — Она подносит указательный пальчик к губам. — Про Деда Мороза.
— Он существует.
— Снова враки, — вздыхает Дашка. — Мужчины, что с вас взять… Посмотри, какие здесь бусинки! И стразики!
Да, принцесса моя сияет, как рождественская звезда. Аж глазам больно.
Она подходит ближе, позволяя мне рассмотреть платье получше.
Действительно, хорошая работа. Миленько, со вкусом.
— Пап, а ты знаешь эту тётю, да?
— Какую? — Прикидываюсь последним болваном.
— Ту, что платье привезла. Ты её по имени называл.
— Да мы… пересекались однажды.
— Врунишка, — хитро улыбается Дашка.
А я вздыхаю, с тоской вспоминая то время, когда дочь была не такой взрослой и смышлёной. Прекрасные были времена!
Теперь же эта лиса буквально читает меня, как открытую книгу. Уж не знаю, в кого у неё такой дар, но точно не в мать — в битве эмоционального интеллекта Лиля проиграет даже табурету.
— Мне понравилась эта тётя. Красивая.
— Да-а… — поддакиваю на автомате. — В смысле… Для женщины, она, определённо, привлекательна. Не то, чтобы она меня привлекает, просто…
Заткни фонтан, Горский! Ты делаешь только хуже!
Я стараюсь вопросы других женщин пока мягко обруливать. Да, я не святой, но с Дашкой обсуждать такие вещи рановато. Она в общих чертах знает ровно столько, сколько ей положено знать по возрасту.
— Да ладно! — Хохочет Даша. — Чего ты так напрягся? Может, на благотворительный вечер ты лучше пойдёшь с ней, чем с этой Жабой Сергевной?
— Жанной, Даш. Она Жанна. И с чего вдруг мне приглашать на бал курьера?
— Она не курьер. Она бизнес-леди! — Оскорбляется Дашуля так, словно я задел лично её. — Между прочим, папуля, это платье она сама сшила. Ага-ага.
Сашка? Шьёт платья?