Единственный - Люси Дарлинг

— Безумцы? — добавляю я.

— Думаю, Чёрч — больший безумец, чем большинство.

Я закрываю глаза. Нужно быть безумцем иного уровня, чтобы быть способным пытать людей.

— Эй, — Райли толкает меня, заставляя снова открыть глаза. — Мой мужчина и сам немножко безумен. Не просто так он и Чёрч ближе друг к другу, чем с остальными.

— А где твой мужчина? — спрашиваю я, выходя из гардеробной.

Райли следует за мной.

— Он и Чёрч разбираются кое с кем.

Я останавливаюсь и поворачиваюсь к ней.

— Кое с кем? То есть с моим отцом?

— Возможно? — она кривится, не желая мне в этом признаваться.

— Они уехали?

— Не думаю, что они оставят нас одних.

Значит, они все еще здесь. А это значит, что мой отец, выходит, тоже здесь.

Я направляюсь к двери. Ожидаю, что она заперта, но она открывается. Должно быть, он оставил ее незапертой, чтобы Райли могла подняться.

— Энджел!

Райли бросается за мной, когда я спускаюсь по лестнице. Дверь склада тоже открыта. Машина Николая припаркована перед ней рядом с машиной Авеля, но их самих нигде не видно.

— Где они?

— Мы, скорее всего, не хотим этого знать.

Она хватает меня за руку, пытаясь увести обратно наверх, но я вырываюсь и начинаю осматриваться. Я замираю, обнаружив бетонную лестницу, уходящую под землю. Словно кто-то специально вырыл котлован, чтобы построить этот подвал. Внизу — металлическая дверь.

— Энджел, не надо.

Может, мне и стоит ее послушаться, но вместо этого я спускаюсь вниз. Когда я пытаюсь открыть дверь, она не поддается. Я прижимаюсь ухом к холодной поверхности, но не слышно абсолютно ничего.

— Они там, да?

— Наверное.

Райли стоит позади меня. Мы обе взвизгиваем и подпрыгиваем, услышав громкий щелчок замка, прежде чем массивная металлическая дверь начинает открываться.

— Черт, — бурчит Николай, увидев меня, но мой взгляд проскальзывает мимо него и останавливается на Авеле, который стоит над моим отцом с плоскогубцами в руке.

Глава 17

Черч

— Энджел.

Я роняю плоскогубцы. Она смотрит на меня. Ее лицо ничего не выражает — с этим я не сталкивался. Обычно все ее эмоции как на ладони, но сейчас — пустота. Меня охватывает страх. Чувство, к которому я не привык.

— Энджел, — хрипит ее отец. Уверен, он в шоке, увидев дочь здесь. Мне хочется вырвать ему глаза, чтобы он больше никогда не мог на нее смотреть. — Помоги мне, — голос его срывается.

Энджел отступает на шаг, натыкаясь на Райли, чье лицо искажено отвращением. Ни одной из них не нужно было этого видеть.

— Пошли, — Райли пытается потянуть Энджел за руку, чтобы привлечь ее внимание. Я смотрю, как на глазах моего ангела выступают слезы. Те самые, что вызвал я. Наконец, она позволяет Райли увести себя наверх.

Я, блядь, забыл запереть дверь наверх после того, как вошла Райли. Я никогда ничего не забываю. Я иду за ними. Не может быть и речи, чтобы я позволил ей убежать. Я знаю, что должен. Ей нужно пространство, но я не могу себя остановить. Николай тоже не смеет мне мешать. Он знает, чем это пахнет.

Я знаю, что дверь в док открыта. Я оставил ее так, потому что Маттео сказал, что направляется сюда. Он не уточнил причин, но просто так он не заглянул бы. То, что ему нужно, должно быть важно, раз он нанес личный визит. Обычно, если дело рядовое, он просто послал бы Серджио.

— Энджел, — окликаю я ее.

Она останавливается и поворачивается ко мне.

— Я не бегу, — выдыхает она. — Знаю, что лучше не стоит.

Черт побери. Я замираю на месте.

«Знает, что лучше не стоит»? Эти слова разрывают меня изнутри. Пытка моего же собственного изготовления.

— Ты убьешь его?

— Э-э, ему не обязательно делать это самому, если тебя это смущает, но этот человек — труп, — отвечает Николай.

— Заткнись нахуй, — рычу я на него.

— Авель? — Энджел снова обращается ко мне, желая услышать мой ответ.

— Если ты не хочешь этого, я не стану.

Ее глаза расширяются.

— Не спрашивай меня об этом! — она переминается с ноги на ногу. Я хочу подойти к ней, но стою на месте. Ее слова о том, что «лучше не стоит», пригвоздили меня к полу. К моему удивлению, это Энджел делает шаг ко мне. Она кладет руки мне на грудь и смотрит снизу-вверх. — Как долго он здесь? Все то время, что я тут живу?

— Да.

Я не стану лгать ей. Я уже скрыл слишком многое.

— Зачем ты это с ним делаешь?

— Ты знаешь, он нехороший человек.

— А ты хороший, Авель?

— Единственный, кем я хочу быть, — это твоим.

Это правда. Все остальное не имеет значения. Хорошим или плохим тебя назначают люди. Это всего лишь мнение. Не более того. То, что я считаю злом, другой может таковым не счесть.

Сигнал от ворот оповещает о прибытии Маттео. Самое неподходящее, блядь, время, но остановить это уже невозможно.

— Кто это? — спрашивает Энджел.

— Маттео Каттанео.

Она тихо ахает.

— Ты же знаешь, я никогда никому не позволю причинить тебе вред. Никому.

Я не позволю. Я убью всех здесь ради нее одной, и у меня не будет ни капли сожаления. Уверен, кто-то скажет, что это делает меня очень плохим человеком. Но мне плевать, что думают другие. Все, кроме нее. Она — мое все.

Энджел оборачивается, услышав, как автомобиль заезжает в док. Маттео не один. Его внедорожник и фургон заезжают внутрь. Либо он привез кого-то мне, либо планирует забрать сенатора.

— Энджел, — я понижаю голос. — Ты должна сказать мне, чего хочешь, потому что ситуация накаляется. Мне нужно знать, на чьей ты стороне в этом.

Ненавижу, что ставлю ее в такое положение, но у нас больше нет времени.

— Не делай ничего, что поставит тебя под удар, — шепчет она.

Энджел только что выбрала меня вместо отца.

— Я не об этом.

— Не заставляй меня это говорить, — ее глаза снова наполняются слезами.

— Ты не должна делать ничего, чего не хочешь, — пытаюсь я ее успокоить.

— А если бы я захотела уйти?

Я сжимаю кулаки.

— Тогда мы уедем.

Думаю, она имела в виду одна, но это не вариант. Я отвезу ее куда угодно, кроме как подальше от себя.

— Я здесь, чтобы забрать сенатора, — объявляет Маттео, выходя из внедорожника. За ним следует Серджио. Сэл выходит из фургона, но остается около него, и я понимаю, что внутри кто-то есть.

— Что происходит? — спрашиваю я.

— Разве