Лесная тень (СИ) - Фабер Майя

Лесная тень — Майя Фабер

Глава 1

Стук в окно повторялся снова и снова.

Я спрыгнула с лежанки, ойкнув, когда босые подошвы коснулись холодного пола, схватила гребёнку и подбежала к окну. Густые вьющиеся волосы плохо поддавались расчёсыванию, тем более если заниматься им на ходу и не смотреть, за что зацепилась. Я часто слышала, что такими волосами стоило бы гордиться, но не видела в этом своей заслуги, что выросло, то и выросло. Иногда я мечтала о том, как отправлюсь на поиски приключений, и тогда обязательно подстригусь под мальчишку. У нас это считалось жутко неприличным.

Внизу под окном спиной, вернее, макушкой ко мне, стояла соседка, тётушка лет пятидесяти от роду, которая считала своим долгом за мной приглядывать. В родстве мы не состояли, так уж получилось, что она подобрала нас с братом с улицы, когда мы, маленькие и глупые, остались наедине с большим и пугающим миром. Теперь, много лет спустя, приглядывание заключалось в том, что тётушка скармливала мне лишние пирожки, которые вчера не осилили пятеро её отпрысков, но я не жаловалась. Готовить ненавидела, а попросить было некого. Родителей я не помнила, брат прошлым летом женился, отстроил новый дом для своей благоверной (чтоб у неё вся еда поутру скисла!) и съехал, едва мне исполнилось восемнадцать. Новоиспечённая супруга не желала ждать ни денёчка дольше. Мне же достался маленький пристрой к тётушкиному дому, в котором мы выросли. Я знала, что рано или поздно та потребует его освободить, но до замужества я могла спокойно ютиться в нём.

Так я осталась одна.

Под окном, кроме седеющей макушки, не было ничего примечательного. Тётушка смотрела на дорогу, и я уставилась туда же, пританцовывая на месте, чтобы не отморозить ноги. Печи в моем пристрое не было, и, хотя одна стена, та, что отделяла мою комнату от основного дома, хорошо нагревалась от соседской печки, деревянные доски под ногами оставались почти всегда ледяными, даже в летнюю пору. Не хватало погреба, когда-то их уложили прямо на сырую болотную землю.

Вдоль улицы собирались зеваки, на вид они были сонными, уставшими и помятыми. Тётушка развернулась бочком, подняла руку и постучала по полуоткрытой ставне, так и не заметив меня. Она, как и всегда, светилась бодростью и энергией, иногда мне хотелось её за это возненавидеть. Я усмехнулась, наклонилась и легонько шлёпнула её пальцами по макушке в ответ.

— Ой, Фрея! — Тётушка вздрогнула, фартук на пышном животе предательски зашатался, выдав испуг хозяйки, которая сразу перешла в нападение. — Ты чего меня так пугаешь?

— А чего вас в такую рань принесло? — беззлобно спросила я и зевнула.

— Да какая же это рань, деточка! Шестой час!

Я дёрнула за гребёнку и с ненавистью воззрилась на клочок волос, который остался висеть на ней.

— Выходи, жениха проспишь!

— Чего? — опешила я, от неожиданности оставила волосы в покое. Жениха она упорно пыталась мне отыскать, несмотря на то что у неё имелись две родные девки на выданье. На каждые смотрины меня запихивали вместе с ними. Видимо, получить пристрой обратно ей хотелось так же сильно, как спихнуть дочерей из родительского дома.

— Наши-то с покупками едут, гостя везут, — нетерпеливо пояснила она. — Через полчаса будут.

— А вы откуда узнали?

— Мой старшенький с ними ездил, ещё ночью вперёд повозок прибежал, встречайте, мол. Говорит, с самой столицы к нам гость пожаловал, — довольно подмигнула тётушка. — Смотри, девки-то все уж выстроились вдоль дороги. Проспишь ты, Фрея, своё счастье.

— Им больше достанется, — проворчала я. От её показного энтузиазма у меня сводило живот.

Я демонстративно высунула в окно кулак и разжала, клок волос медленно полетел к земле, туда, где ровным разноцветным слоем лежали недавно опавшие листья. С прытью напуганной кошки тётушка отпрыгнула на добрую половину метра, принялась костерить меня за игры и рассказывать что-то про ведьмин волос, порчу, непогоду и даже бурю. Я не вслушивалась. Бурь у нас не случалось, да и ведьмой я, увы, не была, хотя и не отказалась бы. Магия помогала там, где оказывались бессильны травы, настойки и топор.

Я потянулась. Через открытое окно проникал осенний ветерок, свежий, но пока не холодный, он дул с юга, продлевал тёплые деньки. Впрочем, обманывать себя не стоило, зима в наших краях наступала рано и резко, ещё чуть-чуть и все улицы побелеют, а ребятня будет задорно ругаться, отбивая задницы на льду, и опасаться, что услышит отец. Тётушка театрально фыркнула, когда поняла, что извинений от меня так и не дождётся, махнула рукой, закуталась поплотнее в шерстяной платок и побежала к следующему дому. Не всех ещё девиц-то разбудила. Две её родные дочери с печальными лицами топтались у соседнего крыльца, мать подняла их гораздо раньше, чтобы привести в товарный вид. Я сочувственно кивнула одной из них, но пустой сонный взгляд лишь скользнул по мне, не задержался ни на секунду.

Гостя, значит, везут. Тоже мне невидаль. Из самой столицы он сюда, в Хюрбен, конечно, за девкой приехал, там же посмотреть не на кого. Предположение я сочла абсурдным. Нет, это наши девчонки рвались в город побольше и надеялись, что там успеют подцепить мужичка до отъезда, так чтобы сразу предложение сделал. Глядишь и в болото возвращаться не придётся. У нас свободных парней мало осталось, лучше в чужой дом, хоть и с чужим уставом, чем всю жизнь в девках промаяться. Нет, зря тётушка размечталась, другое что-то гостя сюда притянуло.

Приезжали в Хюрбен теперь редко, старым трактом почти не пользовались, а новый пролегал слишком далеко, чтобы делать крюк, да и не за чем, там давно выросли новые поселения. Повезло, что мы почти ни в чем не нуждались, кроме разве что целителя, а их везде не хватало. Иногда по старому тракту до нас добирались заблудшие наёмники или торговцы, по совместительству воры, надолго не задерживались, а после их отбытия народ вздыхал с облегчением — больше не надо было так пристально за вещами следить. За большими покупками наши ездили в столицу раз или два в сезон, вот, как сейчас, выполняя заказы и радуя девок цацками. Потому появление любого незнакомца, который при первой же встрече не выказывал желания на нас подзаработать, становилось значимым событием, а иногда и шумным праздником с попойкой в ближайшем трактире. Баек после этого хватало на всю следующую зиму, под них да под пиво приятно было коротать длинные тёмные вечера.

Так или иначе, на женихов я не претендовала. Времени не было, чтоб ещё семью на горбу тащить, и так уже год как домой за полночь возвращалась. Кошку хотела пригреть, и то, побоялась, что не уживётся со мной, на улице быстрей накормят.

Шум из открытого окна нарастал, народ галдел в ожидании повозок и своих покупок. Разбирать их будут ещё несколько часов, а потом пойдут обмывать в трактир, значит лавки в городе сегодня не откроются. Все, кроме мясной, ведь от трактирщика точно поступит большой заказ.

Я из столицы ничего не ждала, а смотреть на чужое тряпье не любила, хвалить ведь придётся, восторженно восхищаться, да так, чтобы вранья не почувствовали. Тьфу, пакость. Болтаться под ногами у доброй половины жителей Хюрбена мне тоже не улыбалось, поэтому собралась я быстро, завязала не до конца расчёсанные волосы в хвост, решила, что займусь ими в лавке, завернулась в тёплую шерстяную шаль и выскочила на улицу. Жила я почти на окраине, в трёх домах от южного конца города, за которыми дорога заворачивала и уходила вдаль через поля к большому тракту. Из окна мне было видно её только до поворота.

Не успела я буквально на минутку.

Провозилась в сенях, натягивая вставшие колом от ночного холода сапоги, которые я вчера хорошо промочила, а потом от усталости не подумала прислонить к горячей стене. Повозки въехали в город, колеса противно шуршали о камни на дороге, громыхали тюки с покупками. Первая остановилась аккурат у моего дома, убегать, не поздравив процессию с прибытием, было поздно.