Волшебство - Елена Федоровна Янук

— Нет, ее величество обмолвилась!

В комнате повисло молчание.

— Вот это да! Ай да Андро, ай да старичок! — я качала головой и никак не могла успокоиться.

— Старичок то, старичок, — да живой человек! Каждому нужна половинка! Как бы дела хорошо не шли, одному человеку счастья не видать! Так уж положено!

Тут вспомнив причину разговора, я обиженно сказала:

— Но он же мне сам все разрешил!

— Одно дело холостой мужчина, другое хозяйка в доме! — мудро заметила Марта.

И чего я волнуюсь? Фиалке помощь уже не нужна, она работает, так что и продукты я больше брать не буду.

Я кивнула головой:

— Хорошо, Марта. Я больше ничего не возьму. И по лестнице бегать не буду. Не переживай.

— Зря ты так, обижаться не стоит. Я ничего против не имела! — засуетилась Марта, то складывая руки на белом фартуке, то вновь размыкая их.

Я устало отмахнулась, поднимаясь:

— Я и не обижался, — потом с любопытством оглядев облезлый стул, на котором только что сидела, небрежно спросила:

— Вся мебель в доме новая, а что ты эту рухлядь у себя держишь?

Марта на миг смотрела на меня, не понимая, потом отвернувшись, сухо пояснила:

— Это любимый стул моего мужа… — она тут же запечалилась, вытирая нахлынувшие слезы в уголках глаз. Замявшись, гадостно ощущая себя невоспитанной свиньей, я растерянно прошептала:

— Извини, я не хотел. Не думал…

— Не переживай, я это о своем… о стариковском.

— Спасибо, что предупредила о новой жене! — выдохнула я и скрылась из комнаты. Потом шагая по улице, куда глаза глядят, думала, «Что еще можно ждать от такого дня?»

Фи, к моему удивлению, уже вернулась из лавочки. Показывая на кучу ткани, валяющуюся на кровати, она пояснила:

— Я домой взяла, чтобы доделать…

— А тебе за это заплатят? — с подозрением оглядев наваленные ткани, меркантильно спросила я, привычно устраиваясь на стуле перед очагом.

— Угу… конечно, я за готовое платье получаю, — с непониманием ответила Фи, аккуратно подкидывая в очаг дровишек. Затем подхватила недошитое платье и, устроившись у огня, начала наживлять ткань на нитку.

— А я вот не знаю за что «получаю»… — грустно понизив голос, я рассказала ей о конфузе с Бредисом, а закончила новостью от королевы. Понимая, что сегодняшний день уж очень затянулся.

Прижав к груди лоскутки, Фи замерла в удивлении.

— И что будешь делать на тренировках?

— Косить под уличного мальчишку! — вздохнула я, вытягивая ноги поближе к теплу.

— А ведь разговор твой, Ольюшка, не похож на речь уличного босяка… — робко возразила подруга.

Я равнодушно пожала плечами:

— Папа был учителем, а мама обедневшей аристократкой… Я же все-таки не с рождения на улице.

— И что не нашлось никого, кто мог бы забрать тебя к себе? — недоверчиво произнесла Фи, не отрывая рук от шитья.

— Зачем сейчас об этом говорить? — негромко сказала я. — Я выжила и живу неплохо! — Я отвернулась, недовольно пожав губы, и демонстративно надувшись.

Фиалка хихикнула:

— Ладно, важный-бумажный, прости… Я бы на их месте никогда тебя не бросила!

— Это потому, что ты была на моем месте… и вообще, они обо мне не знают!

— Ну, понятно… — вздохнула Фиалка, сев рядом и сложив руки с тканью на колени.

Допив чай, я вернулась домой, словно лист гонимый ветром, но это было еще не все! Оказалось, что Андро сейчас, на ночь глядя, уезжает!

Марта, которая никогда не указывала хозяину что делать, слезно умоляла ни ехать одному верхом, а присоединиться к каравану. Я, молча стояла вдали, не понимая, с чего она так разволновалась!

— Андро! Вам нельзя в Привражье одному! Там есть шайки, которые только конных одиночек и ловят! — Говоря, она беспокойно охала, не сводя с хозяина встревоженных глаз.

Он устало кивал, но все же упрямо собирался в путь. Я тихо ему помогала, подавая то одно, то другое, не дожидаясь просьб старого мага. Все же такое поведение Марты меня напугало. За три года я не видела ее такой взволнованной и несчастной!

Когда Андро уехал, я вошла в дом, чтобы выпытать у Марты, что ее так испугало.

* * *

Погруженный в свои мысли, я скакал по темным и гулким улицам ночного города. Скакал от короля, который совсем приуныл и ни во что уже не верил. Я не испытывал страха наказания, но ощущение громадной ответственности, возложенной на меня монархом, очень тяготило.

Привязав лошадь у дверей дома, отправился к себе наверх, чтобы приготовиться в дорогу.

Я не собирался будить слуг, но в доме еще никто не спал. Не было только верного Оленька, состоявшего при мне с давних пор, так как был подобран совсем мальчишкой. Наконец, пиная в раздражении сухие листья, возле конюшни появился и он.

Заметив у меня в руках седельные сумки, Оленек взволнованно спросил:

— Господин, что означает эта спешка? — Я обернулся и поглядел на него. Время будто, совершенно не трогало верного слугу, Оленек, так и остался мелким и безусым.

— Что-нибудь приготовить? Может быть, я должен вас сопровождать? — беспокоился мальчишка.

Я покачал головой, думая о своем. Уже с десяток раз намеревался отвести его к знаменитому лекарю Тиодею по поводу мелкого сложения и отсутствия усов, но постоянная занятость, появление в доме только глубоко за полночь препятствовало исполнению задуманного. Да и мальчишка никогда и ни на что не жаловался, что к моему стыду, тоже отодвигало на неопределенное время посещение королевского корифея от медицины.

— Нет, Оленек, — я устало оперся бедром о стену конюшни, куда мы пошли за лошадью, оставив нервную экономку в доме. — Ты остаешься здесь. Эту поездку мне придется предпринять в одиночестве. Приготовь лишь немного провизии. Я предполагаю, по возможности, скакать до разбойничьего Непруга без остановок. Чем меньше людей меня увидят на дороге, тем лучше.

— И если вас ранят, старче, или убьют? Кто позовет вам лекаря? Может Марта права и вам лучше не ехать верхом, а нанять воз у караванщиков? — глаза мальчишки беспокойно распахнулись в ожидании ответа.

Оленек мне нравился именно потому, что вел себя не как наемный слуга, а как заботливый внук. Родной внук. Особенно, если учесть, что мне еще рано их иметь, внуков этих. Хотя с