Спящая царевна. Совершенно секретно - Надежда Черпинская
— Кого? — затаив дыхание, чуть слышно произнёс Илья.
— Кого! Страхов этот явился, — хмыкнул Иван Петрович. — Ох, жуткий чёрт! За ним военных с десяток. Но он им велел на крыльце ждать. А к нам вроде сначала так ласково… Дескать, что мужики отмечаем, хорошо ли сидим? Но я в эту любезность не поверил. Глаза-то — как дуло нагана, честное слово! А потом в лоб и спрашивает — что у клуба делали, зачем солдат спаивали? Мы сперва отшучивались… Дескать, гостеприимство, и всё такое… Вот тогда он и рявкнул, мол, встали и пошли на серьёзный разговор! Шутки ему шутить некогда. Мы и пошли. Понятно ж было, сами не пойдём — заставят. Привели нас в контору, развели по разным кабинетам, чтобы друг друга не слышали и не видели…
Петрович снова налил, выпил, крякнул в кулак. Помолчал.
— Долго нас тогда тиранили. За окном уже стемнело, хоть глаз выколи. Не били, не пытали, ничего такого не было. Многие думают, что КГБ это вот так сразу — изуверства разные. Нет, Илья, не было такого. Но я по сей день этот допрос помню. И этого полковника проклятого помню. С тех пор он мне много раз в самых жутких снах снился. Страхов. Владимир. Абрамович. Сука такая! Я думал, все пойдём под суд, или того хуже. Потом он ушёл. Я один остался в кабинете. А потом я услышал, как Санька рыдает за стенкой. Натурально рыдает. Не знаю, чем его так напугал этот гад. Когда нас отпустили, Санька нормальный был — в смысле, ни крови, ни синяков. Говорил, что его не трогали. Но напугать смогли. Так смогли, что он рассказал, что Беркут к нам заходил, узнал про «царевну», решил посмотреть, заодно и украл. Вот после этого разговора у Саньки совсем крыша поехала, потом его ещё в город в больничку свозили, и выдали «справку» на всю жизнь.
Илья вздохнул тяжело, сочувственно.
Петрович поддержал не менее тяжким вздохом.
— Я думал, раз Санька про Андрюху сказал, нам всем каюк. Мы же ему помогали, вроде бы. А нас, как ни странно, отпустили по домам. И больше не трогали. Расписку только подписали, что молчать будем. Или, если что — сразу срок. Пожизненно. За разглашение государственной тайны. Не знаю, посадили бы, на самом деле, или пугали только. Но проверять желания не было. Вот и всё. Меня ещё спросили, куда Андрюха поехал. Этот их главный и спросил. А я же не знал. И он мне, как ни странно, поверил. Возиться с нами больше не стали. Нас домой выпнули, а Страхов со своей сворой вдогонку за Беркутом рванул.
— Неужели это конец истории? — изумлённо воскликнул Илья.
— Конец, Илюха, конец, — кивнул Петрович. — С тех пор, народ боялся рты лишний раз раскрыть. Все молчали. Так нас напугали, что даже когда уже в девяностые всплыла вся эта история, никто так и не отважился правду рассказать. Все врали, что не было ничего. А оно было, было… Гроб увез на следующий день вертолёт. Военные ещё несколько дней по Ржанке шастали, потом исчезли. А по тайге ещё долго шарахались, наверное, с месяц. Андрюху, видимо, ловили. В розыск его объявляли. Всесоюзный. Но, вроде как, не нашли. Так, по крайней мере, нам сказали. А что там дальше с ним случилось на самом деле, про то только сам Беркут знал…
ЧАСТЬ ВТОРАЯ «СЫН ТАЙГИ»
(Андрей)
Лето 1970 г.
Говорят, дома и стены помогают…
Но Андрей стремился убраться из Ржанки побыстрее.
Его домом был лес. Тайга. Вот тайга действительно поможет, укроет, спрячет, защитит. Многие боятся леса, даже местные, деревенские, боятся. А городские и подавно. Таких Беркуту тоже часто видеть доводилось. Охотники, туристы, любители грибов да ягод. Говорят, что любят природу, а в самих только жадность и страх. Ничего они про лес не знают, не понимают.
Но он-то знал, что лес друг всякому, кто чтит его законы. Могущественный, сильный, надёжный друг. Да, с ним надо осторожно и уважительно, потому как велика силушка, иногда может и покалечить нечаянно. Но это не от злобы леса, а исключительно от людской глупости. Не соблюдаешь правила, лезешь на рожон — тогда сам виноват.
Андрей умел вести себя в лесу правильно, с почтением и осторожностью, и беды всегда его стороной обходили.
А вот стоило выбраться к людям, и только глянь, в какой переплёт угодил!
Никакого плана у него не было. Андрей понимал, как это глупо, неосмотрительно. Пытаться обхитрить военных и КГБ, не представляя, что делать дальше — да, это непростительное безрассудство. И шансов у него почти нет… Но выбора просто не оставалось. На то, чтобы измышлять план, хоть какой-то, необязательно такой уж хитрый и продуманный, просто не хватило времени.
Вот и действовал исключительно по наитию. Понял, почувствовал, что надо вот так. Нельзя эту «девочку-снегурочку» там оставить! Беда будет. А это не дело — бросать в беде девушку. Особенно, настолько беспомощную девушку.
И настолько красивую…
Андрей бросил короткий взгляд назад. Так и спит… Ладно, оно и к лучшему. Пусть пока спит.
Сквозь плотную ткань его куртки тускло светилась волшебная чёрная коробочка, которую Беркут положил во внутренний карман на груди. Тоже так и не выключилась…
Вот это нервирует! Но так-то, если разобраться, она тоже ведёт себя спокойно, как и «царевна» — не жужжит, не тарахтит, не жжёт.
А значит, что делать со странным предметом и его хозяйкой, он придумает после, когда
