Некромантия и помидоры - Екатерина Насута
Тварь и почуяла. Вчера. А сегодня уже пришла по старому следу.
И значит…
Значит, она обитает где-то неподалёку.
Высунувшись из окна, он посмотрел на соседний дом. Да, в гости сходить определённо стоило.
Глава 5
Часть 5 О помидорах, велосипедах и взрослом взгляде на жизнь
Утро началось со звонка.
Зинаида натянула подушку на голову, подумав, что стоило бы телефон отключить. Потом подумала, что звонить могли и заказчики, и потенциальные работодатели. И высунув руку, попыталась нашарить трубку.
- Да? – голос после сна был хрипловат. – Слушаю.
- Доброго утра, дорогая, - к сожалению, это был не заказчик и тем паче не работодатель. Чтоб… Зинаида от злости укусила подушку. Нет, помочь это не помогло, но имеет же она право эмоции выплеснуть.
- Доброго и вам, Эмма Константиновна, - Зинаида села и почесала макушку. Коса во сне, конечно, растрепалась. Волосы у неё вообще на диво непослушные, ни в одной причёске не удерживались, а уж в косе и подавно. И теперь вот рассыпались путаной копной. – И нет, Алекса я не отдам.
- И это глупо, - голос свекрови был мягок и спокоен. Вот как-то получалось у неё сохранять это вот спокойствие, которого самой Зинаиде категорически не хватало. – Ты лишаешь мальчика будущего.
- Он и сам не хочет уезжать к вам.
- Потому что хороший сын и брат. И думает о тебе, о сестре.
- А должен?
- Должен в том числе и о себе. Как и ты должна думать не только о потребностях Александры. Твой сын также нуждается. В достойной жизни. В хорошем образовании. В старте и перспективах, которые у него могут быть.
Чтоб… ну как у неё получается?
Чувство вины, задремавшее было, снова ожило.
- Он ещё ребенок и не понимает, насколько важны эти вещи. Для него они – не более чем абстракция, от которой легко отказаться. А вот ты взросла. И полагаю, ты понимаешь реальную цену этих абстракций. Как и то, насколько сложно ему будет наверстать упущенное сейчас.
- Я…
Она хотела сказать, что Алекс вполне счастлив.
Здесь вот. С ней. С Сашкой.
- Ты хорошая мать, дорогая. Я никогда не говорила иного. И не думала. Ты умна, добра и безусловно любишь своих детей. И мне жаль, что мой сын повёл себя недостойно, но…
- Но он всё равно ваш сын?
- Как Александра – твоя дочь. Ты же не собираешься бросать её из-за того, что она… не совсем здорова.
Чувство вины разрасталось, как пожар. А ещё даже сейчас свекровь умудрялась выражаться мягко, ласково даже. Только Зинаида слишком хорошо её знала, чтобы поверить.
- Знаете, а если так, может, вы за него долг закроете? По алиментам?
- Дорогая, я к его долгам отношения не имею.
Она улыбнулась.
Пусть Зинаида и не видела, но точно знала – свекровь улыбнулась. Снисходительно так. Насмешливо. Ну да. Не имеет. Не она устроила Тумилина в свою компанию подсобным рабочим с мизерным окладом. Не она лишила его и недвижимости, и в целом какого-то личного имущества. Не она предоставила своих юристов, которые спокойно и хладнокровно доказали, что она, Зинаида, имеет права только на детей.
Это ведь справедливо. Ей и так отдали самое ценное. Так чего ещё надо?
- Подумай…
- О чём? – Зинаида сунула руку в космы, подумав, что надо бы всё-таки косу обрезать. Ну вот на кой она нужна-то? Только лишняя возня.
И расходы.
- Я могу предложить компромиссный вариант. Оплачу ремонт твоего дома. Куплю тебе нормальную машину. Решим и денежный вопрос. Скажем, нотариальным соглашением. Сумму обсудим отдельно, но поверь, её хватит на реабилитацию Александры. Да и в целом я готова оплатить полный курс в той клинике, которую ты назовёшь. И оплачивать его столько, сколько понадобится.
Какая доброта.
- Александра – всё-таки моя внучка. И я о ней беспокоюсь.
Ещё немного и Зинаида поверит.
А ещё в волосах лист сухой запутался. Интересно, это уже вечером? Или ещё днём? И если так, то она с этим листом, получается, ходила?
- Кроме того, дорогая, никто не пытается отобрать у тебя сына. Не знаю, с чего ты вообще это взяла. Ты будешь видеться с ним столько, сколько захочешь. Да хоть каждый день… а нет, так и вовсе переезжай.
- К Тумилину и его новой жене?
- Ко мне. У меня свой особняк. И места там хватит всем.
Это было неожиданно.
- Я найму Александре медсестру. И с педагогами можно договориться. Ты права, что интеллект девочки не затронут, а значит, учёба ей нужна, но по индивидуальному плану. Ты, если хочешь, контролируй. А нет, то выходи на работу. Или не выходи. Дело твоё…
- Раньше вы не предлагали…
- Не хотела вмешиваться, - Эмма Константиновна вздохнула. - Возможно, зря. Но сейчас ваши споры зашли слишком далеко. И это вредит моему внуку. И моему будущему.
- Я… подумаю.
- Вот и умница, - сказала Эмма Константиновна. И отключилась. Только в трубке что-то так щёлкнуло, нехорошо. А телефон сам выпал из руки Зинаиды, потому что руку эту вдруг судорога свела. И боль была острой, пробивающей до самого локтя, а потом и выше. Она разлилась, парализуя, мешая дышать. Но тотчас отступила.
- Мама! – Алекс влетел в комнату, тоже сонный и растрёпанный. – Мама…
- Я… руку отлежала, - Зинаида вымученно улыбнулась. – Видишь, пальцы… не шевелятся.
- Пальцы, - Сашка тоже вошла и повторила слово, так, на растяжку, словно пробуя на вкус. – Па-альцы…
Она протянула руку и коснулась Зинаиды. Её собственные, бледные до полупрозрачности, легки сверху. И боль оступила. Как-то так и сразу.
- Мам?
- Это… просто судорога.
- Нет, - сказала Сашка с уверенностью, и Алекс тоже сунулся рядом. Две головы столкнулись, и показалось, что они снова говорят друг с другом. И пусть не слышно ни слова, ни звука даже, но ведь говорят! И связь их теперь стала явной, как никогда.
Нельзя их разделять.
Категорически.
А Эмма разделит. Пусть не так, как Тумилин. Она гораздо умнее и
