Интеграция - Анна Ледова
А ещё Крис-Кис-Кис… Нет, теперь уже Кристен вей Ранк. Первую в истории Интеграции междумирную свадьбу с размахом отметили на той неделе, Хетти тоже смотрела. Кристен вышла за иномирного аристократа и, кажется, была абсолютно счастлива. Пусть брак и признали пока только на одной стороне. Не нашей. Так вот, именно Крис, как считали многие, подарила этому миру новую надежду, пока стороны два долгих месяца вели тяжёлые переговоры и не объявили, наконец, о заключении мира и начале Интеграции.
В прошлом выпуске Кристен подробно разобрала преимущества и недостатки иномирной одежды. Натуральные ткани это, конечно, хорошо, но они мнутся, и качество порой оставляет желать лучшего. Тонкий трикотаж до сих пор вязался вручную, а потому был очень дорог и быстро терял форму. Ограниченное количество расцветок, отсутствие стандартов для размерной сетки у готовой одежды, не говоря уж о том, что эластана, молний, липучек и бесшовного белья там не знали вовсе…
Поэтому Хетти заказала платья у своего знакомого модельера в Отцене – малоизвестного, но проверенного. И пусть сшиты они были во Фларингии, строго по меркам Хетти и с применением современных технологий, но зато по последней моде Флоринге-Ратенволя – спасибо той самой блогерше за подробный разбор. Кристен вей Ранк наглядно продемонстрировала минусы крючков или шнуровки на спине, когда платье невозможно снять без помощи горничной. И вот, пожалуйста: обычная потайная молния сбоку, а сколько времени и сил экономится…
Да и то же утягивающее бельё и лифчик пуш-ап справятся со своей задачей лучше, чем жёсткие корсеты, оставляющие синяки на рёбрах. Хетти придирчиво осмотрела себя в зеркале, покрутилась, но осталась довольна увиденным. Не прилагая особых усилий в спортзале, она до сих пор выглядела на тридцать: тонкая талия, крутые бёдра. Студенты провожали её фигуру вожделеющими взглядами, и Хетти точно знала, кого они представляют по ночам, елозя руками под одеялом. А её высокая научная степень лишь добавляет перчинку их фантазиям. И лишать этой радости молодых людей в новом университете Хетти не собиралась. Студенты – они всегда студенты. В каком бы из миров они ни жили. А местом её нового назначения стал именно другой мир. Университет Эбендорфа.
И вот же шутка мироздания… Если из Отцена до иномирного Эттсена рукой подать – только найди ближайший разлом, то попасть в их Эбендорф можно только с их же стороны, потратив неделю на тряску в конном экипаже. Самый короткий и логичный, казалось бы, путь: вылететь в Абендир, за полчаса преодолеть эти жалкие семьсот километров, а уже оттуда шагнуть в Эбендорф – был невозможен. Ибо Абендира больше не существовало. Только закрытая радиоактивная зона диаметром в двести пятьдесят километров.
Это создавало определённые сложности, причём не только для Хетти. Это во Фларингии столицей государства был Отцен. А в империи Флоринге ею оставался Эбендорф. Кажется, во вчерашних новостях что-то про это говорили… Что император того мира решил перенести часть государственных институтов в Эттсен. По крайней мере, посольство Северной Фларингии будет расположено именно там, а имперское – в Отцене. Хетти же предстояло ехать в место, из которого в свой мир так запросто не шагнёшь, завернув за угол…
В блистательный Эбендорф, на южной окраине которого выглядывал из разлома Абендир – смертоносная пустыня. А ведь жители столицы на той стороне даже не понимают опасности этого соседства… Впрочем, у них есть маги, которые не допустят проникновения радиации в столицу. Да и в новостях, кажется, упоминался проект совместной очистки заражённых территорий… А всё равно тревожно. Пусть счётчик Гейгера и встроен во все привычные гаджеты, а электричество для их подзарядки взять в Эбендорфе будет негде…
Всё инфополе было забито новостями с саммита, а фотографии имперского представителя пестрили со всех городских экранов. Кажется, он и будет послом в её мире. Жаль, что Хетти уже уедет из Отцена. Хетти видела его эффектное появление на саммите. Интересный мужчина. Так вот они какие – маги стойстороны.
А ведь когда-то были примитивными шаманами, только и умеющими, что вызывать неурочные дожди… Этой информацией с ней поделился полковник Вейстлен – альянсовец, что завербовал Хетти два месяца назад.
Хетти не так много смогла вытянуть из старика в их первую встречу. Зато подготовилась ко второй. Какими бы выдающимися ни были её заслуги в изучении Тёмного века, а всё равно невелика она птица, чтобы удостоиться такого необычного и щедрого предложения от Альянса. Значит, дело не только в её знании истории. Тогда, наверное, вот в чём… Да, точно. Пусть сведений об этом полковнике в Сети, ожидаемо, не нашлось, но над её собственной памятью силовики были не властны. А Хетти, поднапрягшись, вспомнила, где уже слышала его фамилию.
– Скажите, господин Вейстлен, – флиртовать со стариком Хетти не рискнула: такого женскими штучками не пронять. Так что пристально посмотрела в его выцветшие глаза и спросила напрямик. – В истории Тёмного века я, может, и эксперт, но, сдаётся мне, дело не только в этом. И даже странно, что вы обратились именно ко мне, учитывая, какие ещё уникумы работают на Альянс. Например… вы сами, полковник. Вы ведь, насколько мне известно, выдающийся лингвист. С о-о-очень узкой специализацией. Так почему именно я?
Взгляд Вейстлена понять было сложно. Левый глаз будто подёрнут изморозью, правый вообще ничего не выражает. Сложно ли лазером убрать катаракту? Почему так ходит? Наконец он слегка улыбнулся, признавая проницательность Хетти.
– Для меня это всего лишь хобби, – военный вежливо склонил голову. – Нахватался всего по чуть-чуть. А вот вы, госпожа Хайтвер, истинный знаток староэрманского языка.
– Ещё скажите: носитель, – засмеялась Хетти. – А ведь, помнится, на форуме «Линго» вы в пух и прах разнесли моё утверждение о пяти родах в этом языке:птенцовомичеловечьемв дополнение к привычному для нас мужскому, женскому и среднему. Я помню ваш ник, «Милорд Лен». И снова позвольте не согласиться: «вейст» – это уже ближе к «вашей светлости», а «милорда» оставьте менее родовитым «веям».
– Вот и ответ на ваш вопрос, – уклончиво сообщил Вейстлен. – А свою точку зрения относительно родов я уже пересмотрел.
– Но вы до сих пор называете этот язык староэрманским? – улыбнулась Хетти.
– Привычка… И вы снова правы. «Староэрманским» его называть так же глупо, как применять к нему логику языков человеческих. Drakktaal is de herentaal, – чётко выговорил старик, правильно расставив тональные акценты.
– Helemaal zo, – согласно пропела Хетти. –
