Княжна Екатерина Распутина - Ольга Токарева

— И то верно, — одобрила меня девушка. — К тебе быстро учителей приставят, а меня другой работой загрузят.

Довольные друг другом, мы направились в особняк, проходя мимо распахнутых окон кухни, погрузились в ароматы наваристого бульона. Наши животы одновременно выдали урчание, от чего приподнялось настроение.

После вкусного обеда я выпроводила служанку, ссылаясь на то, что хочу спать. Она и не возражала, наверняка сбежала к Михаилу. Хромус так и не появился, и я стала изнывать со скуки. Мне безумно не хватало знаний об этом мире, а найти их я могла только в библиотеке.

Тихонько открыв дверь, я посмотрела сначала в одну сторону, затем в другую и тут же встретилась со старой знакомой. Точно вредина. Стоит наверняка поджидает меня. Вступать с ней в разговор категорически не хотелось. Захлопнув дверь, я подошла к кровати и, завалившись на нее, погрузилась в размышления и те крохотные знания, что успела вычитать.

Мне всё время не давал покоя мой дар целителя. Я лежала и мечтала, как буду излечивать трудные заболевания, стану всемирно известной, ко мне за помощью будут обращаться люди, и я буду лечить всех, независимо от их сословия и положения в этом обществе. На ум пришла ясная картинка, как я, пока была на руках у Яромира, успела подсмотреть за целителем и его работой. Он, можно сказать, мгновенно залечил порез на моей руке. Не помнила, когда его получила, возможно, поранилась об старые доски забора. Выходит, любой целитель первым делом залечивает разные маленькие раны.

От этого рассуждения я подскочила, беглым взглядом осмотрела комнату на предмет чего-то острого. Поняв, что с такого расстояния ничего не увижу, вскочила с кровати и стала внимательно ощупывать и осматривать каждый предмет и поверхность. Уже практически разочаровалась, но вдруг наткнулась на острый край выступающего гвоздя в углу подоконника.

Собравшись с духом, прикусив нижнюю губу в предчувствии боли, я провела по острому выступу пальцем. Кровь мгновенно выступила на подушечке, потекла алым ручьем вниз. Я расправила руку над небольшой раной, представила, как от моего магического источника движется целебная магия и устремляется к моему пальцу. Прошла минута, за ней другая, но сколько бы я ни пыжилась, у меня ничего не получалось. Вскоре кровь сама перестала течь, а я пришла к неутешительному выводу, что как целитель я никто, раз не могу залечить такую крохотную рану. Также на ум приходила еще одна мысль, может, я и не целитель.

Ополоснув руку в ванной комнате, я разочарованная вернулась на кровать. Делать ничего не хотелось. Просто лежала и смотрела в потолок, настроение от всех открытий и увиденного улетучилось, напала какая-то хандра, которая не отпускала меня до самой ночи.

Пробуждаться не хотелось, но слышимые шуршание камней и бормотания наводили меня на дежавю.

— О… Еще один О… Много О.

Волна жара окатила меня с головы до ног, мелькнула мысль: «Хромус!… Гад такой, опять залез в сейф барона». Не помня себя подскочила. Запутавшись в одеяле, чуть не упала. Найдя край, отбросила его в сторону и стрелой метнулась к зверьку. Нависнув над ним, в изумлении приподняла брови, спросив: — Ты где их взял⁈

От моего крика зверек подскочил, видно, так увлекся любованием сафиров, что не услышал моих шагов.

— Хромус, самый великий маг! — воскликнул он.

— Я в этом не сомневаюсь, — ответила ему, едва сдерживая улыбку, уж больно он был милым в этот момент. — Я спрашивала тебя о другом.

— Хромус еще и самый сильный! — продолжал он восхвалять себя, а дальше стал выкрикивать крик, как у каратистов, и задирать лапы и хвост, показывая, как он дерется, но выходило у него очень комично. Устав от телодвижений, он упал на мягкое место, посмотрел на меня, затем на сафиры. — Я встретился с опасным врагом и добыл для нас много О.

— А с этого момента давай поподробней, — попросила его, чувствуя, как страх окружает меня со всех сторон. Уж больно были еще свежи воспоминания о первой нашей встрече с монстрами.

— Бегал далеко. Нашел серое марево, а оттуда как выбегут огненные Цыфы.

— Кто⁈ — не сдержала своего изумления.

— Ну-у-у, — протянул он. — Так не объяснить, нужно будет книгу по монстрам посмотреть.

— А здесь и такая есть? — удивление так и сквозило во мне.

— Да чего здесь только нет, — вымолвил он и исчез, а через минуту уже раскрыл передо мной увесистый том, пролистал крохотными пальчиками страницы и, перевернув очередной лист, ткнул в птицу, чем-то похожую на петуха, только с красным оперением. — Вот они, огненные Цыфы. В их телах содержаться белые О. К сожалению, самые дешевые, но нужно с чего-то капитал начинать, — улыбнулся он.

— Вот бы мне на Цыф в живую посмотреть, — прошептала я и тут же ощутила легкое прикосновение к руке. В голове завихрились образы, калейдоскоп воспоминаний Хромуса. — Невероятно… Какими же они прекрасными бывают, — восторг сжал горло, лишая дара речи.

— Прекрасными? Да у них зубы острее игл, а на хвосте — ядовитое жало. Знаешь, скольких усилий стоило их одолеть? — в пуговках глаз зверька сверкнул озорной огонек, и я невольно улыбнулась в ответ.

Поглаживая его по мягкой шерстке, шептала: «Ты мой защитник и добытчик. Самый настоящий и великий маг». Только теперь перед нами встает последний, но оттого не менее терзающий разум вопрос: где нам сокрыть это несметное сокровище, чтобы ни единая жадная рука не посягнула на его великолепие?

Глава 6

Неожиданный вираж в моей судьбе

Мне снился дивный сон, сотканный из грез и причуд. Я покоилась на ковре из полевых цветов, чей буйный хоровод красок ласкал взор, и смотрела в бездонную лазурь небес. Там, словно призрачные корабли, плыли облака в форме невиданных чудовищ. Я указывала на них пальцем и шептала их имена, наделяя каждого неповторимым обликом:

Ухпара — грозная повелительница, воплощенная в грации пантеры. Ее мускулистое тело, достигающее полутора метров в холке, облачено в броню защитной чешуи. Но главный ужас таится в пасти, усеянной кинжалами клыков, и когтях, что острее стали.

Сихта — змеино-ежиная химера, чей трехметровый стан вселяет леденящий ужас. Пасть, полная игл-зубов, и хвост, увенчанный змеиной головой, — орудия смерти. Яд Сихты парализует жертву, обрекая ее на участь быть поглощенной в безмолвной агонии.

Мохра — подземный червь, закованный