Навязанная, беременная, моя! (СИ) - Алиса Ганова

Ему тяжело танцевать? Кто бы мог подумать!

Танец закончился. Пользуясь случаем, я поднялась на цыпочки и шепнула:

– Кажется, к кому-то старость подкрадывается!

Роберт аж запнулся. Резко повернулся, шумно втянул носом воздух и, нависнув надо мной, ожесточённо прорычал:

– Не выйдет, ведьма! Поняла! – Натянув лицемерную улыбку, подвёл меня к столу и самым любезным тоном сообщил королю: – Сиятельный, княжна устала.

– Жаль, – нахмурился Маргот, щуря карие глаза. – Княжна Лиэн – украшение вечера. Однако неволить не буду. Проводи. – Кивнул Роберту.

Как же я обрадовалась.

– Благодарю, Сиятельный. Вы так добры, – скрывая внутреннее ликование, сдержанно склонилась в реверансе.

Выждав, пока мы с королём Тринара обменяемся лестью, Роберт поклонился и повёл меня в сторону одного из проходов.

Как только мы скрылись из виду, я вырвала руку.

– Не смейте прикасаться ко мне! – гневно выпалила и, подхватив юбки, побежала по коридору, надеясь, что там Свена встретит меня и уведёт в покои.

Однако миновав его, лестницу, несколько поворотов и дверей, я не встретила ни её, ни Вайру.

Удивлённые королевские слуги, что попадались на пути, едва увидев меня, бросались врассыпную.

Следовало вернуться, попросить гхарта Роберта проводить до покоев, но я лучше до утра буду плутать по замку, а помощи у него просить не стану.

Наткнувшись на небольшую нишу, затаилась в ней.

Отдышалась, дождалась, когда в коридоре и на лестнице стихнут шаги, и попыталась вернуться тем же путём, что и пришла.

Вошла в ту же самую дверь, из которой вышла, затем в другую и оказалась в мрачном вытянутом зале с арочными перекрытиями.

Что-то я напутала. Уже хотела возвратиться и найти другой путь, как услышала шуршание ткани и шёпот:

– Роберт! Милый! Скорее… Возьми меня…

– Сейчас! – раздалось рычание, которое я сразу узнала. Как узнала и противный голос Бригиты. К тому же глаза привыкли к сумраку, и за одной из колонн стали различимы очертания двух фигур…

Я стояла и не могла пошевельнуться от омерзения, нахлынувшего негодования, гнева. Однако гордость победила. Пока меня не заметили, тихо пятясь, отошла и выскользнула в подвернувшийся проход, занавешенный тканью.

Холод сковал меня. Я не чувствовала тела, однако продолжала идти вперёд, не понимая куда.

С самого начала я знала, что из поездки не выйдет ничего хорошего, что браки у знатных родов редко заключаются по любви, что жизнь не так проста, и всё же осколки разбившихся надежд разрывали изнутри. В груди терзала боль, меня будто жгли огнём, однако слёз не было. Ни одна слезинка не сорвалась. Только горькая мысль, что юность, наивность, надежды остались где-то там, среди колонн, где притаились любовники, отдавала болезненным пульсом в висках.

Внезапно раздался кашель и грубый, невежливый голос:

– Что вы здесь забыли?

Рыжеволосый, коренастый мужчина в добротной, богатой одежде, но не гхарт, вышел из тени, преградив мне путь. Смотрел он с любопытством и неприязнью. Но сейчас меня уже никто не мог ранить или задеть.

– Так-то в Тринаре встречают гостей? – Вскинула голову. – Почему нет сопровождающих, охраны? Я донесу о неуважении Сиятельному Марготу.

Стоило пригрозить, незнакомец, смотревший с негодованием, опустил голову и почти через силу произнёс:

– Я провожу вас.

– Ты не гхарт!

Хотела развернуться, чтобы уйти, однако внимание привлёк белый шарик, сверкнувший в руках незнакомца. От удивления у меня округлились глаза.

Незнакомец же крепче сжал жемчужину, служившую у тринарцев оберегом от нечисти, в ладони и спрятал руку за спиной.

Он что, боится меня?

– Княжна! Княжна! – донеслись крики откуда-то из перехода. Рыжий слуга выдохнул с облегчением и, выставив передо мной кулак с жемчужиной как щит, отошёл с дороги.

Ко мне спешили лиера Свена и охрана. Фух, не придётся бродить по чужому замку, натыкаясь на неприятных персон, однако прежде чем успела отозваться, услышала тихое бормотание рыжего незнакомца:

– Ила тебе, ведьма, а не моя сила! Ила тебе, ведьма, а не моя сила!

Покосилась на него, а он, очертив на груди защитный круг, бросился удирать.

Не знаю, что сегодня со мной происходит, да это уже и не важно.

Завтра я проснусь другой – снежной девой. И больше никто не посмеет мне причинить боль!

Глава 9

Сопровождая меня до покоев, Свена молчала, однако внимательно наблюдала за каждым моим действием.

– Устала, – войдя в комнату, я потянулась к браслетам, державшим на затылке локоны, и стянула первый из них, не глядясь в зеркало.

– Сейчас помогу, княжна. – Свена метнулась ко мне и стала помогать снимать украшения. Мы молчали, но обращение «княжна», подчеркнуло, что отныне моя жизнь изменилась. Я изменилась. Да и какое я дитя, если ношу ребёнка под сердцем… Теперь я женщина, почти мать, которая несёт ответственность за себя и за малыша, потому что беспечная жизнь рухнула из-за нескольких мгновений доверчивости, слабости.

Перед глазами встала парочка суетящихся любовников… Грудь сдавило, и на миг мой разум помрачился.

А ведь достаточно нескольких капель настоя горемычки, чтобы изменить судьбу!

Представила, как с жадностью выпиваю горьковатое снадобье и избавляюсь от последствий своей глупости…

«Грех на душу возьму, а счастья не найду», – почти сразу же осадила себя. С ребёнком или без него отец будет добиваться цели. Поэтому это ничего не изменит. Грустно усмехнулась и, придя в себя, услышала нашёптывания Свены:

– Княжна, вы были самой красивой. С вас не сводил глаз гхарт…

– Замолчи, – оборвала её, строго посмотрев. И даже Вайра притихла в углу, прижимая моё снятое платье к груди.

В эту ночь я не могла уснуть, зато имела возможность побыть наедине со своим горем, мыслями; могла не таить горячих слёз… Свена, как чувствуя, что что-то произошло, наведывалась со свечой, проверяя, на месте ли я?

Она кралась тихо, но я знаю её с детства, поэтому при малейшем шорохе закрывала глаза.

Надо пережить боль, вытравить из сердца глупые эмоции, научиться жить разумом, как наставлял отец, а отца – его дед. Это больно, но необходимо. Вот только перерождение столь мучительное, что хотелось выть в голос.

Я любила Роберта, но мои чувства оказались ему ненужными. Он жестокий глупец. И всё же я сама виновата, что доверилась недостойному человеку, пленившись его красотой, широтой плеч, волнительным тембром голоса…

Много я передумала за эту ночь, успокаиваясь расслабляющим ароматом набитого травами шелкового саше, и