Стать Капитаном Крюком - Мэри Мехам

— Мама! — позвал Сми чуть настойчивее. — Я дома!

Динь порхала у него над головой и то и дело ныряла в ящики. Сми спрыгнул со стола у окна и рыскал по дому в поисках своей матери.

— Сми? — раздался хриплый голос. — Это ты, сынок?

— Мама! — Сми пробежал через гостиную и ворвался в соседнюю спальню. Он резко остановился, потрясенный увиденным.

На кровати лежала хрупкая пожилая женщина, на ее костлявом носу красовались маленькие очки-полумесяцы. Она зажгла лампу и, прищурившись, посмотрела на Сми, стоявшего в дверном проеме. Ее глаза наполнились слезами.

— Я знала, что однажды ты вернешься домой.

— Мама? — голос Сми дрогнул и поднялся на октаву. Он не мог оторвать глаз от ее морщинистого лица. — Ты выглядишь… старше.

Губы женщины растянулись в усталой, слабой улыбке, когда она протянула руки для объятий.

— Я стала старше, сынок. Мой вопрос в том, почему ты все еще выглядишь как мой милый десятилетний мальчик, который исчез сорок лет назад.

Сми, вместо того чтобы броситься обнимать мать, отшатнулся и прислонился к дверному косяку, чтобы не упасть.

— Сорок лет?

Джимми ухватился за друга, чтобы удержаться в вертикальном положении, когда колени Сми подогнулись.

— В Нетландии время течет иначе, чем здесь. — Он убедился, что ноги Сми выдержат, а затем слегка подтолкнул мальчика вперед. — Не теряй больше ни минуты.

Мать Сми не сводила глаз со своего сына.

— Я скучала по тебе, мой дорогой мальчик. Каждый день.

Сми медленно подошел к матери и нежно заключил ее в объятия. Джимми, прекрасно понимая, что они с Динь были чужаками, тихонько улизнул, чтобы дать Сми и его матери возможность встретиться наедине, чего они заслуживали.

Джимми зажег масляную лампу, опустился в потертое кресло в гостиной и посмотрел, как Динь вспорхнула к нему на колени, затем провел рукой по лицу и вздохнул.

— Что же нам делать, Динь? Сми был единственным, кто прибыл в Нетландию совсем недавно, а его мать уже очень стара. У других мальчиков и их семей нет никакой надежды, да?

Динь подлетела к Джимми, уселась ему на плечо и потрепала по щеке. От ее прикосновения он закрыл глаза. Все казалось таким безнадежным. Что ждало его в будущем, кроме безысходного одиночества и изолированности? Возможно, в поступке Питера была доля мудрости — стоило ли жить в блаженном неведении, если это избавляло их от боли потери близких?

— Да. Они больше не увидят свои семьи, прошло слишком много времени.

— Что нам делать? — повторил Джимми, медленно откидываясь на спинку кресла, чтобы не толкнуть Динь и не заставить ее потерять равновесие.

Динь подпрыгнула в воздух и развернулась лицом к Джимми, уперев руки в бока. Ее крылья зажужжали, когда она зависла перед лицом Джимми.

— Тебе следует задать себе вопрос: «Что я могу сделать?» Ты знаешь, в чем проблема, теперь подумай, как ее можно решить.

Джимми озадаченно уставился на нее.

— Я ничего не могу сделать, Динь! Все остальные семьи к этому времени уже будут мертвы. Никому из нас не к чему возвращаться. Мать Сми не может прокормить и дюжину мальчиков.

Динь упрямо вздернула подбородок.

— Тогда не возвращайтесь. Продолжайте. Ты действительно думаешь, что Питер остановится только на тех мальчиках, которые у него уже есть? Ты думаешь, он никогда не похитит еще одного ребенка или не посадит в тюрьму еще одного пикси?

До него дошел смысл ее слов. Она была права. Питер никогда не остановится. Время от времени он улетал и возвращался с очередным маленьким мальчиком, который был расстроен из-за какой-то ссоры с родителями, чтобы присоединиться к рядам Потерянных Мальчиков — Сми был тому доказательством. Кто-то должен был остановить Питера Пэна, но кто? Когда Динь многозначительно посмотрела на него, Джимми понял, кого она имела в виду.

— Только не я! — запротестовал Джимми и услышал, как дрогнул его голос. Он понизил его, чтобы не потревожить Сми с мамой. — Я не могу остановить Питера в одиночку, на его стороне слишком много других парней! Кроме того, он умеет летать и знает остров как свои пять пальцев. Мне некуда идти. Что я могу сделать?

— Джимми, ты знаешь Питера лучше, чем кто-либо другой. Ты был единственным, у кого хватило ума не принимать пыльцу пикси. Если ты не сможешь остановить его, то кто еще сможет?

Джимми хотелось съежиться. Ее похвала, какой бы щедрой она ни была, была необоснованной. Ему не хотелось признавать, что не разум и не подозрительность заставили его перестать пить пыльцу, а простая неприязнь к молоку. Он не был героем.

— Динь, — начал Джимми, надеясь, что она прислушается к голосу разума, — даже если бы я смог убедить других мальчиков присоединиться ко мне, на острове не хватит места для двух враждующих кланов Потерянных Мальчиков. Питер добьется, чтобы меня выгнали.

— Тогда отправляйся к океану.

— Верно. Я просто отращу плавники и буду плавать с русалками. Знаешь, они топят таких парней, как я.

Динь закатила глаза.

— Мальчишки такие глупые. Мы только сегодня нашли корабль, помнишь?

Джимми сделал паузу. Пляж уже служил ему мирным уединенным убежищем, и как только он подумал об этом, ему очень понравилась идея жить на том грандиозном корабле, который они нашли, при условии, что он придумает, как сделать его функциональным. Во второй раз за этот день он дал волю своему воображению и представил себя за штурвалом величественного корабля, плывущего вокруг Нетландии с солнечным светом на лице и ветром в парусах.

Что было лучше всего? Питер всегда избегал воды. Джимми вспомнил, как он провел рукой по облаку, вспоминая, как туман нейтрализовал действие волшебной пыльцы. Неудивительно, что Питер не хотел приближаться к океану. Он не смог бы долго лететь, когда в воздух взлетали морские брызги.

— Что? Ты хочешь, чтобы я стал пиратом?

Динь-Динь озорно улыбнулась.

— Лучше быть честным пиратом, чем вороватым Потерянным Мальчишкой.

Тень улыбки промелькнула на лице Джимми.

— Не думаю, что ты понимаешь, что такое пират, Динь.

Она хихикнула.

Сми высунул голову из спальни матери.

— Джимми?

Джимми вскочил на ноги, его лицо исказилось от беспокойства, когда он взглянул на Сми, который, казалось, был готов расплакаться.

— Привет, приятель. Что случилось?

Глаза Сми наполнились слезами.

— Моя мама очень больна, — прошептал он. — Я хочу остаться с ней до тех пор, пока она не уйдет. Ты… ты хочешь остаться с нами? Мама говорит, что ты можешь, если хочешь.

Джимми почувствовал, как к горлу подкатывает ком. Каким бы заманчивым ни было предложение, ему хватило