Леди варвара - Руби Диксон

— Очнись.

Однако он не приходит в себя, и я понимаю, что на льду остается длинный размазанный след крови. Я делаю глубокий вдох и поднимаюсь на колени, чтобы осмотреть его ногу. Боже, как же я сразу не поняла, что он ранен? Его нога пропитана кровью, и меня чуть не стошнило при виде сломанной кости, торчащей из его голени.

— О, отвратительно, — шепчу я вслух.

Может быть, это и хорошо, что он без сознания. Я поднимаю взгляд на его лицо. Он бледен и неподвижен, его дыхание неглубокое, но ровное.

Это нехорошо. Я помню, как Джорджи и другие люди говорили нам, что сломанные кости нужно вправлять немедленно, потому что вши дают нам супер-быстрый заживляющий фактор, а кость, сросшуюся слишком поздно, приходится ломать заново.

Боже, и рядом больше никого нет, кто мог бы это сделать. Я бледнею и прижимаю пальцы ко рту, чтобы подавить подступающую тошноту.

Я могу это сделать. Я могу это сделать. Это должно быть сделано, и больше некому это сделать, так что остаюсь я. Харрек сделал бы то же самое для меня. По крайней мере, я говорю себе, что это так. Я не уверена, что знаю Харрека достаточно хорошо, чтобы думать, что он воткнет сломанную кость обратно в мое тело.

Я тяжело дышу, когда достаю свою новую плетеную веревку и использую ее, чтобы наложить жгут выше его колена. Я надеюсь, что это правильное место и фильмы мне не солгали, потому что это совершенно новая территория. Однако другого выбора нет. Я ополаскиваю руки небольшим количеством воды, смываю немного крови с его ноги, а затем наклоняюсь.

— Это причинит тебе боль сильнее, чем мне, — говорю я ему. — Но я оставляю за собой право блевать несколько раз.

К моему облегчению, меня вообще не тошнит, хотя несколько раз меня и подташнивало. Я делаю все, что в моих силах, чтобы вправить кость как можно прямее, возвращая ее на место в плоть, которая, кажется, не хочет поддаваться. Харрек издает несколько стонов боли, но не выходит из бессознательного состояния, что, вероятно, к счастью. Это кажется чрезвычайно болезненным, но когда я заканчиваю, я понимаю, что поступила правильно — его нога уже меньше кровоточит, заживление идет полным ходом. Я сделала все, что могла. Я плотно стягиваю неровный порез и перевязываю его кожей, вырезанной из моих собственных брюк.

Покончив с этим, я прижимаю дрожащую руку ко лбу, пытаясь собраться с мыслями. Я думала раньше, что эмоционально истощена? Очевидно, эта планета решила, что я еще ничего не видела. Я, прищурившись, смотрю на небо. Сейчас светло, но в то же время пасмурно и серо, темнее, чем должно быть. Это может означать, что скоро пойдет снег, а это значит, что ледник покроет все свои смертоносные трещины и тонкий лед новым слоем порошка.

Я хочу пнуть бесчувственное тело Харрека. Ледник как кратчайший путь. Чувак, я дура, что повелась на это. Я просто пошла с ним, потому что мне льстило, что он хотел побыть со мной наедине, что он хотел показать мне что-то красивое.

Я такая идиотка.

Я поднимаюсь на ноги, беспомощно вытирая кровь, которая, кажется, повсюду. Думаю, я могу побеспокоиться об этом позже. Я так устала, но сейчас я не могу остановиться. Не сейчас, когда Харрек ранен и может начаться снежная буря. Я пытаюсь вспомнить то, что он сказал мне ранее.

У скал, похожих на пальцы, есть пещера. Мне просто нужно найти эти скалы. Верно.

Я хватаю Харрека за плечи его жилета, но ткань порвана, и когда я пытаюсь потянуть его за собой, он издает стон от боли, когда его больная нога царапает лед. Я не могу так с ним поступить. Я на мгновение задумываюсь, а затем хватаю его за торс и прижимаю его обмякшее тело к своему так сильно, как только могу. Я безумно потею, несмотря на холод, но мне удается удерживать его в полуприседе достаточно долго, чтобы схватить за одну руку, а затем перекинуть его вес себе на плечи, как пожарный.

Я стону от его веса, потому что он тяжелый, и я не могу стоять прямо с его двумя сотнями с чем-то фунтов на плечах. В прошлом я занималась силовыми тренировками, так что я знаю, что я сильная, но Боже мой.

— Прекрати есть не-картофель, — говорю я бесчувственному телу Харрека, ковыляя вперед на несколько футов, затем останавливаюсь, тяжело дыша.

Я перевожу дыхание и через минуту начинаю снова. Его вес равномерно распределяется по моим плечам, так что, как я понимаю, это не так уж плохо, просто громоздко и неповоротливо.

Я могу это сделать.

Я могу это сделать.

У меня… нет выбора.

— И пирожки тоже, — добавляю я, тяжело дыша, когда еще немного продвигаюсь вперед. — Определенно откажись от пирожков.

Глава 6

ХАРРЕК

Болезненная пульсация в ноге — вот что пробуждает меня от глубокого сна. У меня болит все тело, одна рука полна колючек из-за мягкого груза, лежащего на ней. В спину мне упирается камень, но именно боль в икре заставляет меня пошевелиться. Я смутно помню, как выбрался из ущелья и приземлился у ног почти обнаженной Кейт. И кровь. Так много крови. Меня подташнивает при одной мысли об этом воспоминании, и я издаю низкий горловой звук.

— Ммм, — раздается тихий голос у моего уха. Это Кейт, и голос у нее сонный.

Я… этого не ожидал. Я открываю один глаз и осматриваюсь вокруг. Мягкая тяжесть на моей руке заставила меня проснуться? Это теплое тело Кейт, прижавшееся ко мне под мехами. Белое вьющееся облако ее волос покоится на моем плече, и она теснее прижимается ко мне во сне.

Ну, а это? Это не так уж плохо.

Я оглядываюсь вокруг и замечаю, что мы находимся в пещере охотников, как раз в том месте, о котором я ей рассказывал. Воздух пахнет снегом, и холодно, и в яме нет огня. Я раздумываю, не встать ли, чтобы проверить боль в ноге, но бедро Кейт прижато к моему бедру, и я бы не сдвинул ее с места даже за все сах-сах Боррана.

Однако я не понимаю, как мы здесь оказались. Неужели кто-то из остальных повернул назад и обнаружил нас на леднике? Неужели кто-то нес меня всю дорогу сюда? Или я проспал несколько дней, сам того не осознавая?

И у меня все еще идет кровь?

Я