Выжить после апокалипсиса - Людмила Вовченко
Утро началось с редкой для этих мест тишины. Лес будто замер, и даже птицы чирикали приглушённо. В воздухе чувствовалось ожидание — может, потому что сегодня Мира с отрядом впервые должна была отправиться в город за солью, семенами и скотиной.
Кузнец с подростками уже седлали лошадей, привязанных к найденной у соседей старой телеге. Фермерша проверяла мешки, в которые планировалось складывать покупки, а Мира сидела у костра с тетрадью и ещё раз перечитывала список.
— Соль, мука, семена… — бормотала она. — Поросята, коза… ткань. И главное — не дать себя обмануть.
— В городе всегда пытаются, — усмехнулся кузнец, подкидывая в костёр ветку. — Особенно если видят молодую хозяйку без поддержки.
Мира подняла голову.
— Поэтому едем вместе. И поэтому у нас будет план.Степан подошёл последним. Его руки были заняты сумкой с лекарскими травами, что могли пригодиться в обмене. Волосы ещё чуть влажные от утреннего омовения в реке, и на солнце казались чернильно-чёрными.
— Готовы? — спросил он.
— Готовы, — ответила Мира, вставая.
---Дорога в город оказалась длиннее, чем они ожидали. Колёса телеги то и дело застревали в выбоинах, подростки подталкивали её сзади, а кузнец, ворча, правил лошадей. Лесные заросли сменялись выжженными полями, где из земли торчали почерневшие коряги — следы старых бедствий.
— Вот вам и плодородные земли, — пробормотал кузнец. — Не зря твои родители так держались за свой участок.
Мира молчала, только крепче сжимала тетрадь на коленях. Она видела: её земля — островок жизни среди этой серости. И теперь её обязанность — сохранить его.
На привале подростки нашли дикие яблоки. Маленькие, кисловатые, но всё равно сладкие после долгой дороги. Они хохотали, кидаясь ими друг в друга.
— Вот и урожай! — подшучивали они.
— Сначала нести, потом смеяться, — одёрнула их Мира, но сама не удержалась от улыбки.
Степан сел рядом с ней на поваленное бревно, протянул яблоко.
— Кислое, но бодрит.Она взяла, стараясь не касаться его пальцев, и тут же смутилась от собственных мыслей.
---К полудню показался город. Высокие стены из серого камня возвышались над равниной, ворота блестели железом. Над ними развевались флаги с символами власти — синие полотнища с золотым солнцем.
У ворот толпились крестьяне, купцы, женщины с мужчинами-работниками. У каждого — свои товары, свои просьбы. Над толпой висел гул голосов, запахи дыма, кожи и приправ.
— Не зевайте, — строго сказала Мира, когда они приблизились. — Здесь нужно быть собранными.
— Словно ты сама не глазеешь, — тихо усмехнулся Степан.
— Я — хозяйка, — парировала она. — Мне можно.
---Внутри город оказался совсем иным, чем лес и поля. Узкие улицы были вымощены камнем, по ним тянулись лавки с тканями, специями, инструментами. Женщины сидели на скамьях, выбирая мужчин-работников, обсуждая цены так же спокойно, как цены на зерно.
— Вот оно, — выдохнула Мира. — Мир, где всё покупается и продаётся.
Кузнец сплюнул.
— Главное — самим не продешевить.Они двинулись по рынку. Крики торговцев перекатывались, словно волны:
— Соль свежая, только из северных шахт!
— Семена! Чистые семена, без гнили! — Козы молочные, три литра в день!Мира остановилась у лавки с мешками зерна. Фермерша тут же принялась проверять зёрна пальцами, пробуя на вкус.
— Это пойдёт, — кивнула она. — Только цену сбить нужно.
Мира глубоко вдохнула и сделала шаг вперёд.
---Переговоры длились почти час. Мира торговалась упрямо, не позволяя ни на грош завысить цену. Её голос был твёрдым, движения уверенными. Внутри, конечно, всё дрожало, но она вспоминала наставления родителей и учителей из монастыря: «Главное — держи лицо. Никто не должен видеть твоего страха».
Когда зерно, соль и ткань были наконец куплены, они двинулись дальше. У ворот для скота стояли загончики. Там предлагали коз, поросят, кур.
— Вот наша следующая цель, — сказала Мира. — Скотина. Без неё нам зиму не пережить.
Степан шагнул рядом, наклонился ближе.
— Ты выглядела так, будто торгуешься всю жизнь.Она усмехнулась.
— А ты выглядишь так, будто специально говоришь это, чтобы я покраснела.Он лишь улыбнулся, и она поняла — да, специально.
---Вечером, когда покупки были сделаны, они вышли из города. Телега скрипела под тяжестью мешков и клеток с поросятами, подростки тащили корзины с солью и семенами.
Мира обернулась ещё раз на городские стены. Там, за камнем и железом, осталась власть, налоги, холодные законы. А впереди — её земля. Её люди. Её будущее.
Она подняла голову, вдохнула глубже.
— Поехали. Нас ждёт работа.И телега тронулась, оставляя за спиной шумный город.
---Возвращение домой выдалось не менее тяжёлым, чем дорога в город. Колёса телеги скрипели под весом мешков и клеток, поросята визжали, подростки то и дело оступались, но улыбки не сходили с их лиц — впервые у них появилось чувство настоящей добычи.
Когда на горизонте показалась их долина, все словно выдохнули разом. Крыша старого дома ещё держалась, из трубы поднимался дым — фермерша оставила дочку присматривать за очагом. Вечернее солнце заливало землю медным светом, и на миг всё выглядело так, будто мир вовсе не пережил катастрофы.
— Ну что, хозяйка, — кузнец выпрямился, гордо глядя на телегу. — Теперь жить можно.
— Теперь работать можно, — поправила Мира. — Жить будем потом.
---Первым делом выгрузили зерно и соль. Фермерша аккуратно пересыпала мешки в сундуки, проверяя каждое зёрнышко, словно от этого зависела жизнь — и ведь зависела. Подростки с любопытством рассматривали поросят: те тыкались пятачками в прутья клеток, визжали и пытались вырваться.
— Им нужен сарай, — сказала Мира. — Завтра же начнём строить.
Кузнец кивнул.
— У меня есть заготовки для стен. Подростки помогут. ---Когда всё было разобрано, они сели у костра. Вечер пах дымом, мокрой землёй и свежим зерном. В котле закипала похлёбка — первая еда с солью за многие недели.
— Вот это вкус, — протянула фермерша, попробовав. — Настоящий вкус жизни.
Подростки заговорили наперебой, споря, что лучше: коптить мясо или варить колбасы. Один уверял, что его дядя умел делать такие сосиски, что пахли на всю деревню. Другой вспоминал, как мать хранила сушёные яблоки в соломе.
Мира слушала, улыбаясь. Это были простые разговоры, но именно в них
