Андеграунд - Виктория Рогозина
— Решение таково, — Беркутов спокойно скрестил на груди руки. — Ей всего пятнадцать. Походит немного в школу, появятся друзья. Главное не нагнетать обстановку вокруг нее. Импульс и какая другая магия, и никто из нас уже спешить никуда не будет. Кстати, как узнали о том, что кто-то завладел артефактом.
— Я узнал, — Макс пожал плечами. — Образ был и наяву два момента сбылось сразу. И третий была Коса. Ника сказала, что Коса сама ее призвала, она видела Мару, а потом мы ее нашли. То есть кто-то нас навел на это. Я бы имел смелость предположить, что либо Витторина, либо Марта дали знак, слишком быстро мы об этом узнали, а это не случайно. Если бы девочкой руководила другая Мара вряд ли бы она пошла за нами. У Ники амнезия, она не помнит своего прошлого. Стая Валеры пробила инфу, ничего особенного. Обычный ничем непримечательный ребенок.
Обсудив еще ряд вопросов по стае и деревне, Рустем вернулся в дом. Девушка тихо посапывала. Плюхнувшись на диван и закинув за голову руки, оборотень смотрел в потолок, продолжая анализировать. Но как он не старался, а это был совершенно другой человек. В ней не было Витторины и это морально убивало. Милая Смерть…шебутная. Тем зажмурился. Самый страшный день — ее смерть. Никто не мог и предположить, что все случится так нелепо. Сколько боли и непонимания. Марта позже рассказала, что Вита знала. Знала и все равно шла на верную смерть. Это была плата за войну, за Андеграунд, за Братский Союз, за светлое будущее. И что? Где все то, что было построено с таким трудом? Развалилось в одночасье. Потрясающее общество, которое старательно создавалось, не смогло продолжить традиции и очень быстро скатилось. По странному стечению обстоятельств Кронос перестал действовать.
Так и не сумев уснуть, Беркутов скрылся на кухне. Приготовив девочке (увы, он воспринимал ее именно как ребенка) в школу обед, мужчина задумчиво попивал чай, просматривая отчеты. Договориться не составило проблем, Нику записали в ту самую школу, которую восстановила некогда Витторина Соколова, в класс с оборотнями, одним вампиром и простыми детьми.
Витторина…от боли хотелось выть и все крушить. Столько лет прошло, но боль не ослабевала. Говорят время лечит…это вранье. Оно лишь заставляет нас забыть о том, что такое настоящее горе. Просто пустота, куда уходит жизнь и от которой не спасают никакие напитки. Ну или почти никакие… Как и раньше, на краю сознания что-то еле слышно скулило — программа счастья. Время не лечит, а калечит. Что оно лечит?
— Имею ли я право на человеческое бытие? А может ли время вообще лечить? — прошептал Рустем.
Попытавшись собраться разбежавшиеся мысли, оборотень еще раз проверил отчет. Бизнес развивался, хотя и появлялись некоторые проблемы.
— Доброе утро, — Ника робко прошла на кухню.
— Доброе. Садись, завтракать будем, — спокойно сказал он, мельком взглянув на часы. Так и есть, ночь пролетела незаметно. За всеми своими печальными мыслями, оборотень даже не услышал, как девочка проснулась. «Нужно быть внимательнее», — печально мысленно заметил Рустем и задумался, а может ли слышать его мысли Ника, как когда-то это делала Витторина.
— Тем…можно вопрос? — она снова покраснела. Почему-то это не вызывало у оборотня никаких эмоций. Он видел реакцию девчонки на него, понимал, что нравится, но ничего не чувствовал, кроме резких всплесков раздражения.
— Можно, — он мысленно досчитал до десяти, признавая, что ребенок ни в чем не виноват.
— У тебя…вас…есть девушка? — она выпалила свой вопрос как на исповеди.
— Я не в отношениях, — он чуть не рассмеялся, когда заметил, как заблестели от счастья ее глаза. Можно подумать у нее были шансы у маленькой девочки и взрослого мужчины. Но вспомнив, что она имеет геном Смерти, Тем понял, что в случае чего она всегда может заставить. Может, если научится пользоваться своей силой.
— Эта девушка много для тебя значила? — вдруг спросила девушка, кивая на фотографию в рамочке. Одна из немногих фотографий, которая осталась у Беркутова. Он пытался несколько раз убрать ее с видного места, но каждый раз возвращал. Витторина улыбалась с фотографии, сидя на капоте своей машины. В кожаной куртке и джинсах с дырками на коленях. Красивая, счастливая…живая.
— В свое время она была суперзвездой.
— Ты ее любил?
— Доедай и едем в школу, — игнорируя в ее тоне нотки ревности, Рустем быстро вымыл после себя чашку. Собрав необходимые вещи, мужчина покинул дом и в гараже завел машину. Пока двигатель прогревался, оборотень все думал о том, что придется смириться — это не Седьмая. А это значит одно — либо придется ждать, либо все напрасно. Определенно, он собирался ждать. Других вариантов не было. Ника раздражала одним своим присутствием.
Но за следующие две недели оборотень испытал чувство легкого разочарования и даже раздражения. Девочка…вот именно девочка, она вела себя как ребенок. Безусловно, Марена порой тоже вытворяла непотребства, могла подурачиться, но это, во-первых, было не всегда и в меру, во-вторых, внешняя несерьезность компенсировалась капец насколько серьезным внутренним настроем. Вита крепкой, сильной, не жаловалась и всегда стремилась развить себя и свои способности. Новоиспеченная Ника оказалась девочкой беззащитной, робкой, бесконечно слабой и даже урок физкультуры становился для нее целым испытанием. Робкая, тихая она не сумела поставить себя в коллективе, отчего одноклассники начал постоянно к ней цепляться. «Не всем быть сильными», — философски подумал Рустем. Но больше проблем нарисовалось из-за обычной подростковой влюбленности.
Ника пыталась привлечь внимание оборотня, надевала вызывающие наряды, постоянно краснела и смотрела на мужчину большими блестящими глазами, выказывая обожание. Витторина не позволяла себе подобных вольностей. Даже с учетом, что она безгранично любила Мстислава, это не выглядело так…вульгарно?! Возможно, из-за того, что у Ники это была первая влюбленность, девочка старалась проявить себя. Она старалась — это ключевое. Находила лишний раз повод обратиться к Рустему, видела в нем лучшие качества и всегда идеализировала.
Макс относился ко всему проще и при первой удачной возможности, проводил время с девчонкой, поддерживая ее искренне, хоть и не без внутренней иронии, которую, впрочем, он в открытую не демонстрировал.
Глава 72
Он сразу обратил внимание, что Ника перестала есть. Она отказывалась от еды весьма аккуратно, стараясь не показывать своих
