Нежданная жена Стального Дракона - Светлана Рыжехвост

– Мы поедем на нем? – восхитилась я.

– Тебе нравятся автокатоны, – проговорил Магнус. – Я давно умею водить, но не приобретал. Теперь приобрел.

«Нет, он же не в прямом смысле говорит, что купил автокатон из-за меня?! Просто… Просто в таком состоянии ему трудно формулировать фразы!»

– Могу ли я поинтересоваться, куда мы едем? – осторожно спросила я.

– К воде. Она успокаивает. Также там эстетичный вид, что имеет значение, – проинформировал меня дракон.

– Что ж, надеюсь, мы не будем прыгать с Пика. Я слышала, что здесь есть такое развлечение.

– Не будем. Глупые игры.

Потом он немного помолчал, вырулил на другую улицу и сдержанно заметил:

– Ты новая жительница моего Пика. Если хочешь, ты можешь прыгнуть. Мое отношение к прыжкам не должно тебя останавливать.

– Мое отношение примерно такое же, – уверила я его.

Еще не хватало, чтобы вместо прогулки у «эстетичной» воды мы прыгнули с обрыва. Меньше всего я хочу ощутить на себе весь ужас свободного падения!

Гели зашуршал в своей корзинке и, высунув мордочку, шумно обнюхал воздух.

– Его развитие в норме, – уведомил меня дракон. – Бывают случаи, когда обратившихся детей держат в клетке, чтобы не тратить время на присмотр.

– Ты не шутишь?! – ахнула я. – То есть вы не шутите?

– Меня полностью удовлетворяет неформальное общение, – сообщил мне дракон, после чего добавил: – К сожалению, мои слова не являются шуткой. Клетки весьма распространены на Драконьих Пиках, они позволяют сохранять время. Даже ходит что-то вроде поговорки: «Мать отдыхает, лишь когда сын летает».

Я недоверчиво нахмурилась:

– Но ведь драконы очень трепетно относятся к детям.

– До недавних пор клетка считалась необходимостью, которая ничуть не вредит ребенку, – суховато проговорил дракон.

Дракон, который не отводил взгляда от дороги.

– Драконятам свойственно подчиняться своим матерям и их невысказанным желаниям, – добавил Магнус. – Геллерт не покидает пределов корзинки в те моменты, когда для тебя это важно.

Я посмотрела на дракончика, который продолжал оглядываться, но при этом не вылезал наружу:

– Да, когда он высунул нос, я испугалась.

– И он остался. Драконята в этом облике целиком и полностью зависят от родителя. Инстинкты животного призывают к полному подчинению. Поэтому мало кто из крылатых бился о стенки клетки. Они просто засыпали.

У меня сердце зашлось, когда я представила себе Гели в клетке.

«Но ведь я не называла его по имени. Я… Я полюбила его не сразу. И не сразу признала».

Протянув руку, я подставила драконенку ладонь и, когда он обвился вокруг моей руки, прошептала:

– Я люблю вас обоих, сильно-сильно. Как от земли до неба, понимаешь?

Он что-то едва слышно уркнул и ткнулся прохладным носиком мне в щеку.

– На этом этапе развития он понимает речь. Но простую. Не больше семи слов в одном предложении, – проговорил дракон.

А мне вдруг показалось, что слова про клетку относятся к его детству. Что он был тем драконенком, который меланхолично наблюдал за миром сквозь толстые прутья «безопасной необходимости».

– Приехали.

Магнус вышел из автокатона и помог выйти мне. После чего повел плечами, и на его бесстрастном лице появилась робкая тень улыбки:

– Прости, мне не стоило говорить тебе про клетку.

– Нет, – я подалась вперед, – все в порядке. Это… Это заставляет меня грустить, но… Я ведь ничем не отличаюсь от тех, кто и сейчас сажает драконят в клетку. Или ты думаешь, что моя корзинка сильно лучше?

– Драконята познают мир. – Магнус протянул руку и вновь взял у меня корзинку. – Но не только напрямую. Они наблюдают за своим родителем, впитывают его эмоции. Поэтому, даже если бы ты не выпускала его из корзинки, это все равно было бы лучше самой просторной клетки.

– А ты…

Но я не договорила. Мне вдруг показалось, что для этого неправильно подобрано время.

– А ты не знаешь сегодняшнюю погоду? – выпалила я первое попавшееся, пока пауза не стала совсем давящей.

– Солнце и ясное небо, – Магнус мягко улыбнулся, – и да, я помню, как мой дракон тосковал в клетке. Мы раздельные личности, но при этом наши сознания сливаются воедино в моменты перевоплощения. Когда Геллерт вернется, а затем перевоплотится еще раз, вот тогда его дракончик поделится с ним своим опытом.

– Удивительно.

Мы шли по узкой дорожке вдоль края утеса. Солнце вызолотило морскую гладь, и смотреть вниз было попросту больно. Но мне все равно показалось, что я вижу что-то на поверхности воды.

– Сюда. На платформу.

Мы спускались и одновременно наблюдали красивейший срез скальной породы.

– Вкрапления драгоценных металлов и камней, – пояснил Магнус. – Обработаны драконьим дыханием, чтобы никому не пришло в голову попытаться их украсть.

Мягкий толчок возвестил об окончании спуска.

– Прикрой глаза, – попросил Магнус. – Хорошо, спасибо. Геллерт, вернись в корзинку. Умница, малыш.

Магнус забрал корзинку, а после на мои закрытые глаза легла прохладная наколдованная повязка.

– Давление приемлемо? – скрупулезно уточнил дракон.

– Вполне, – нервно хихикнула я.

Но когда теплая тяжелая ладонь легла мне на талию, я с трудом сдержала нервную дрожь. Магнус придвинулся слишком близко, и меня окутало тонким запахом его парфюма.

Тихий шелест, и мы шагнули с платформы на дорогу. Под подошвами туфель поскрипывали мелкие камешки, из-за чего я шла достаточно неуверенно.

Тогда Магнус прижал меня к себе чуть плотнее, и мне разом стало и жарко, и холодно. Я была так близка к нему, что чувствовала жар его тела сквозь все слои одежды! Можно было бы сказать, что это доставляло мне беспокойство, вот только… Даже если бы кто-то спросил меня, то я не смогла бы ответить, отчего же я и сама так сильно жмусь к нему.

– Я хочу, чтобы ты увидела эту бухту так, как ее когда-то увидел я. Правда, в моем случае не было проводника.

Дракон рычаще рассмеялся, и я поняла, что он отпустил свои эмоции. Подавив инстинктивное желание потереться щекой о его плечо, я тихо ответила:

– А как тогда ты узнал про эту бухту?

Я пыталась отвлечься от эмоциональной бури, что бушевала глубоко во мне.