Интеграция - Анна Ледова
И, главное, она чувствовала себя такой взрослой, такой смелой! Учиться в лучшем университете страны – да о таком даже Михель не смел мечтать! А она, Кирен, будет. С самым лучшим, с самым сильным братом на свете – с Келлинном! Нет, Михель тоже её лучший и самый родной брат, но только рядом с новым родственником Кирен обрела уверенность. Келлинн её защитит, он очень ответственный и взрослый. А ещё весёлый и всегда ей улыбается. Папа, наверное, тоже ей улыбался, но Кирен его не помнила.
А пока Кирен тщательно скрывала восторг, который испытывала каждую минуту на протяжении последней недели. Всё-таки она нейрин Бэртель, титулованная особа из старого уважаемого рода. Хранительница одного из шести великих артефактов. И всё, что происходило с ней раньше – это была плохая часть сказки. Бояться отчима в собственном доме, бежать, прятаться и голодать больше не придётся. Потому что в один прекрасный день появился Келлинн, и всё изменилось.
И даже противная Аримантис осталась в этом ужасном Отцене. От столицытогомира остались самые ужасные впечатления. Там воняло. Там было ужасно громко. Не говоря уж о том, что́ делали с ней их так называемые лекари... В себя она пришла только у родителей Келлинна.
– Господи, у нас, наконец, девочка! – всплеснула руками тоненькая весёлая блондинка с глубокими ямочками на щеках. – Келлинн говорил, что у нас теперь ещё и дочка будет, но что это будет такая славная малышка – я и представить себе не могла! Кай, ну разве она не прелесть!
Кири опешила. Быть мамой Келлинна эта милая молодая женщина без единой морщинки на лице никак не могла. А вот его отец – Кайтор Бертл – выглядел представительно и на свой возраст. Кирен, до сих пор опасаясь незнакомых мужчин, инстинктивно прижалась к Кэлу.
– Тами́ла Бертл, – с ласковой улыбкой представил Келлинн ей свою матушку.
И это был знак. Основательницу их рода, великую Та́волу Бэртель, звали почти так же! А ещё она была так похожа на безвременно почившую матушку самой Кирен... Кири, к своему стыду, тут же расплакалась. Но была мгновенно окружена заботой и любовью. Проведя ночь в новой семье, Кири чуть было не отказалась ехать в Эбендорф – так ей было хорошо. Но ведь Келлинн в любом случае поедет.
Кири, сразу почуяв родственную кровь в госпоже Тамиле, прежде спросив позволения у Келлинна, предложила той прикоснуться к Тойтсу. Госпожа Тамила, к великому удивлению Кирен, отказалась.
– Магия? Ни к чему мне это, милая, – улыбнулась она. – Если даже проснётся что-то – вот что мне с ней делать? Это вы молодые, вы и учитесь. А я и без всякой волшебной бижутерии своих чувствую. Кстати, у тебя ушки проколоты? Вот как чувствовала, что у нас в семье когда-нибудь рыженькая появится…
Госпожа Тамила накормила её и повела по лавкам (кажется, Келлинн облегчённо выдохнул), так что к вечеру Кири обзавелась целым ворохом одежды, в которой было не стыдно ехать в Эбендорф. В этом мире почти мгновенно научились шить платья по моде империи, и они быстро стали популярными.
Кирен очень боялась, что в Отцене в ней сразу признают иномирянку и будут показывать на неё пальцами, но госпожа Тамила уверила: никому в их мире нет дела до странностей в поведении. Просто надо быть естественной и улыбаться. Увы, она ошиблась.
Чтобы скрыть истинную цель поездки в Эбендорф целой колонны бронированных машин, власти Фларингии во всеуслышание объявили о первом в истории Интеграции обмене студентами. Лицо Келлинна уже к вечеру не сходило с экранов, а вездесущие газетчики (в этом мире их оказалось так много!) буквально атаковали дом Бертлов следующим утром. Смерть посла Фларингии пока тщательно скрывали, так что новость стала сенсацией, затмившей даже появление Мортестига в Отцене.
Келлинн впервые выругался в её присутствии незнакомыми и очень хлёсткими словами, перестал контролировать контур, и с его пальцев на радость толпе сорвалась магия. Нейр Мортестиг, доставивший их к месту отправления, усмехнулся и развёл руки в неискреннем извиняющемся жесте. Это он устроил шумиху, поняла Кирен. Отвлекает внимание от себя и этой своей Аримантис.
Но газетчики вскоре остались позади, а впереди была многочасовая поездка на ревущих чудовищах по ухабистым дорогам империи. Кири глазела по сторонам, радуясь привычной природе и первым осенним краскам, и украдкой поглядывала на Келлинна. Тот оживлённо спорил с водителем.
– Не, погоди! Электродвижки пока не рассматриваем: магия не способна генерить ток, хотя хрен его знает… Кстати, у этой монстрюги какой запас хода? Восемьсот кэмэ? Хренасе… А обратно как? А, генераторы ещё везёте… Так вот! Можно же переоборудовать старьё с двигателями внутреннего сгорания. Нам, по сути, нужна тяга, крутящий момент. А это что: впрыск, искра, горение рабочей смеси – и пошла работа поршней. Вот на этом этапе заменяем топливную смесь огненно-воздушной магией… Блин, или сразу коленвал зачаровать на постоянное вращение?
– А обороты ты как увеличивать будешь? А передачи переключать? Слушай, я в этих колдунских делах не разбираюсь, но сдаётся мне, это всё равно что на баяне вприсядку играть… В смысле, придётся одновременно заклинания творить, машиной управлять да ещё за дорогой следить…
Кирен незаметно кивнула. Водитель, сам того не зная, попал в точку. Действительно, очень сложно управлять магическими потоками и одновременно заниматься чем-то ещё. Так только опытные маги могут, да и то не все. Нейр Мортестиг, наверное, может. Но он высший. А у них с Келлинном пока даже нижней – третьей – категории ещё нет.
– Ну да, – помрачнел Келлинн. – Тогда, может, какой-нибудь артефакт прихреначить, чтобы не отвлекаться… Чтобы дозированно магию выдавал.
– Так это у тебя снова аккумулятор электрокара получится. Только с магией вместо электричества. И как ты, возвращаясь к предыдущему вопросу, к своему артефакту «газ» и «тормоз» прицепишь?
– Н-да… Жаль, а было бы круто. Экологично, все дела. А то наши быстро и этот мир засрут. Проснёшься как-нибудь, сходишь в кусты до ветру, а у тебя на заднем дворе уже АЗС строят…
– У нас есть канализация, – покраснев, оспорила его слова Кирен. – Не нужно для этого на улицу выходить.
– Да я же образно, малышка, не обижайся, – подмигнул Келлинн. – Я же был у Дирта вей Ранка много
