Держаться за звезды - Анна Есина
- Ты тоже это чувствуешь?
Потеснив её, Слава вошёл и, хвала тебе, Господи, отвернулся, склонившись над раковиной, чтобы умыться и почистить зубы.
- Что "это"? - убиенным тоном спросила Яна, тягостно опускаясь на бортик ванны.
- То же, что и вчера, - он пожал плечами, явно досадуя, что приходится объяснять очевидные истины. - Желание.
То, как он произнёс это обыденное слово, напрочь лишило её сомнений. Ну, точно, она больна! Какой-то желудочный грипп или иной вирус.
- Эмм... вроде отлично всё, - бодро солгала она и поспешила перевести тему. - Хорошо спалось?
Для ответа он повернулся, вынул зубную щётку изо рта, слизнул с верхней губы остатки пасты. Яна пожалела, что до сих пор не научилась растворяться в воздухе. Умение исчезать по щелчку пальца пригодилось бы именно в эту секунду.
- Ты никогда не бываешь честной, так? Почему просто не ответить искренне, я ведь не требую чего-то экстраординарного. Или требую?
- Нет. И я не привыкла обсуждать свои чувства и ощущения с кем бы то ни было, - она старалась говорить мягко, но ответ всё же не пришелся парню по вкусу.
Вновь впиваясь зубами в щётку, он осуждающе покачал головой и вернулся к своему отражению в зеркале.
- Прости, если это тебя задевает. Впредь постараюсь быть более открытой, - пробормотала она себе под нос, чувствуя, как невидимая рука ущемлённой совести отвешивает ей один подзатыльник за другим и, похоже, вовсе не собирается сменить гнев на милость.
- Звучит заманчиво, но давай я сначала устрою тебе небольшую проверку, - он посмотрел на неё через зеркало и хитро прищурился, словно говоря, не жди от меня поблажек. - Тебе понравился вчерашний подарок?
- Подарок? - брови её изящно взлетели вверх.
- Те пакеты, что я принёс. Нет, только не говори, что даже не заглянула, это развенчает выписанный обществом миф о девчачьем любопытстве.
Зная наперёд, что он надеется именно на такую её реакцию, Яна встала, бочком протиснулась к двери, задев при этом его спину самым кончиком носа (нет, дыхательный орган её был обычных размеров, а вот ванная комната чересчур тесной и узкой) и с облегчением выбралась в коридор. Дышать сразу стало легче. Из груди исчезло тянущее ощущение ходьбы по краю пропасти.
"Ты тоже чувствуешь это? - снова зазвучал в голове каверзный вопрос. Неужели они оба испытывают это? Желание. Он назвал это желанием, хотя слово "потребность" казалось ей более подходящим. Она нуждалась...
Стоп! Она оборвала поток благоглупостей, быстро отыскала пакеты у задней спинки дивана, вытряхнула их содержимое прямо на скомканное одеяло и недоверчиво присмотрелась к так называемому подарку. Скатанный в тугую трубочку сверток горчичного цвета оказался пуховиком до колен с отделкой из искусственного меха на капюшоне. Симпатичная пара валенок на жесткой подмётке с вышитыми снежинками на голенище; свитер из ангорской шерсти с удлиненной горловиной; простые чёрные брюки на подкладке из тёплого флиса; пара шерстяных носок; упаковка колготок; ярко-красная коробка с изображением полуголой девицы в кружевном белье (в ней, разумеется, лежал комплект нижнего белья - рассматривать и даже прикасаться к нему не хотелось) дополнили так называемый подарок стоимостью в... О, об этом ей даже думать не следовало! Последней каплей в этом океане унижения, в который её скинули, предварительно упаковав в мешок, полный тяжелых камней, стал тёмно-бордовый футляр с выдвижными секциями - в каждой небольшие ячейки, заполненные декоративной косметикой: тенями, румянами, пудрой и помадой. Тюбик с тушью для ресниц нашёлся в потайном отделении
Чтобы окончательно добить себя, Яна взяла один валенок, перевернула его и посмотрела на цифру на подошве: 38. Чудесно! Он угадал даже с размером!
Глотая слёзы, она принялась запихивать одежду обратно в пакеты. Руки тряслись и отказывались слушаться. Что там советовал Саша? Забыть и простить, да, конечно! Уже выбросила из головы любые намёки на воспоминания - держи карман шире! Каким образом можно вытеснить из памяти все эти чувства, как отмыться от унижения, что зловонной грязью налипло на неё? Её кормит и одевает совершенно посторонний мужчина. Он же заботиться о ней. Надо же, косметика! Он купил ей косметику. Пусть дешёвую и не совсем подходящую по цветовой гамме, но он вспомнил об этом. И, сама не ведая причин столь бурной реакции, Яна разрыдалась в голос.
- Эй, ты чего? - он попытался отнять её ладони от лица. - Не понравилось? Мы можем всё обменять, я специально договорился. Яна, послушай, это пустяковое дело. Не стоит так убиваться. Ну же, глупенькая, послушай меня. Всё хорошо. Я обещаю, что всё наладится. Я помогу, чем только смогу. Правда, для начала тебе придется всё-всё мне рассказать, потому что из вчерашнего рассказа я почти ничего не понял. Знаю лишь, что это сделал с тобой муж.
- Его мать, - она сумела сказать это достаточно чётко и, замолчав, вновь предалась бесполезному процессу жалости к себе.
- Мило. Они забрали твоего ребёнка?
Кивок. Всхлипы стали тише.
- И заперли тебя где-то?
- В её доме. Почти на два года.
- За что? - ужас сквозил в его голосе наряду с непониманием. Неужели он и впрямь не понимал? Притом, что был свидетелем её чудовищных трюкачеств.
- За это, - она вытянула вперёд руки, резкостью жеста заставив Славу отшатнуться, и с дьявольским удовольствием зажгла обе, так, чтобы языки пламени взметнулись высоко вверх. Впечатляюще. Она хотела напугать его, заставить взглянуть на себя с другой, более уродливой и безобразной стороны, но ничего не вышло. Он, словно любопытный ребёнок, не ведающий различий между горячо и холодно, потянулся к огню, коснулся кончиками пальцев вершин жёлтых колеблющихся лент и... ничего не произошло. Он не вскрикнул от боли, не отдёрнул руку. Наоборот, придвинулся ближе и бесстрашно сжал её ладонь своими.
И сейчас же пламя погасло, слёзы высохли на щеках. Сердце наполнилось спокойствием, будто из него вынули лезвие ножа, и рана затянулась сама собой.
Яна заговорила, взахлёб, проглатывая окончания слов, без запинки, задыхаясь от недостатка воздуха, будто боясь быть перебитой или всерьёз опасаясь того, что Слава раздумает
