Артефакт по вызову - Людмила Вовченко
— Нет, — ответила Зина. —
Я просто ответила. И тогда её артефакт — тот самый, первый, от лабораторной плиты до ритмичных лесов — вспыхнул. Не светом. А смыслом.«Живое — не стабильно.
Но живое — звучит.» И внезапно — появилась музыка.Не мелодия.
Не песня. А ритм, исходящий из трещин в мире, из рук Кея, из дыхания Воли, из самой Зины. Эхо-Зина опустилась на колени.— Ты… неотменяема…
— Спасибо, я старалась, — выдохнула Зина.Мир рассыпался.
Не в пепел. А в узор.И из него они вышли — в пространство между мирами,
где их уже ждали. Ритмичные. Новые. И древние. Разные.И среди них — дети.
Слушающие. Создающие. — Ты сделала это, — сказал Кей. — Не победила. А расшевелила. Зина улыбнулась. — Ну, теперь я точно заслужила чай. И фиолетовая Луна, где-то вдали, впервые моргнула. Как будто подмигнула.Глава 45.
Глава 45.
Между чайником и вечностью — всё ещё Зина
Когда мир восстановился — не в прежней форме, а в новой, шевелящейся, пульсирующей как теплое озеро перед рассветом — Зина внезапно осознала: она наконец может выдохнуть.
Не спасти, не вскрыть, не анализировать, а просто — побыть.
И это ощущение оказалось куда страшнее, чем все Истоки, Эхо и зеркальные двойники вместе взятые.
— А что теперь? — спросила Тамара, подперев щеку. — Ты побывала в другой версии себя, разболтала структуру реальности, пробудила метафизические колебания на границе четырёх уровней сознания… и вернулась.
— Теперь… — Зина потянулась, — я намерена пожить.
По-человечески. С пледом, кексами и полным игнором всего, что шевелится не по моей команде.Ирония была в том, что как только она это сказала, чайник тихо заиграл марш.
— Я больше не реагирую, — объявила Зина. — Если он не вскипает без флейты, пусть сам подаёт на меня в магический трибунал.
Дни в Академии пошли своим чередом. Школа Эха превратилась в настоящий живой организм — ученики приходили и уходили, ритмы менялись, стены отзывались на эмоции, и даже лестницы однажды запомнили песню одного мальчика и начали шевелиться в такт его настроению.
Никто даже не удивился.
Кто-то однажды спросил: — А кто вы теперь, Зина?
И она ответила:
— Проводник.
Не источник. Не создатель. Просто… та, кто слышит, и не отворачивается.Потом был Совет. Межмировой. Собрались те, кто тоже пробудил в себе ритм. И, по странному совпадению, все они были немного “не от мира сего” — один носил на голове терракотовый горшок, другая говорила стихами, третий вообще был облаком, которое формировалось в форму человека только по утрам.
— Мы предлагаем Зине быть Представительницей Эха, — сказали они.
— Нет, — ответила Зина, не моргнув. —
Я — не знамя, не икона и не дирижёр. Я — акушерка случайностей. Я просто была в нужном месте. И не сбежала.— Тогда кем ты хочешь быть? — спросил Облачный.
Зина задумалась.
— Хочу открыть кафе.
С книгами. И артефактным чайником. И табличкой:«Если вы слышите ритм — заходите. Если не слышите — тоже заходите. Услышите по ходу».
Прошло время. И однажды, на краю фиолетовой луны, появился странный мост. Невидимый. Слышимый только тем, кто верил в отклик.
И по нему шёл путник.
Молодой. Неуверенный. С артефактом в кармане, который пульсировал в такт сердцу.Он открыл дверь в кафе. На пороге — Зина.
В пледе.
С кексом. И выражением лица: «ещё один ритм — и я тебя обниму, хочешь ты этого или нет».— Я слышу, — сказал он. — — Но не знаю, что это значит.
— Это значит, — сказала она, — что ты уже в пути. А я тебе просто налью чаю.
На двери висела табличка:
Артефакт по вызову:
ритм, который учится слушать.И всё звучало. Тихо. Точно. Живо.
Глава 46.
Глава 46.
Там, где тишина знает твоё имя
Когда день клонился к закату, а фиолетовая луна начала плавно восходить над мягкими линиями горизонта, Зина вышла из своего кафе — босиком, с чашкой чая, который на этот раз не свистел, не танцевал, не просил соль, а просто был — горячим, терпким, живым.
Перед ней раскинулась равнина. На первый взгляд — обычная. Трава, что слегка переливалась в сиреневый под лучами двух солнц, ветер, шевелящий её волосы… И тишина, которая не была пустотой.
Она была ожиданием.
— Ты чувствуешь? — подошёл Кей, застыв рядом.
— Не звук.
Не ритм. Имена, — прошептала Зина.Там, где равнина стыковалась с небом, в воздухе начали проявляться знаки. Не письмена. А… узоры памяти.
Как если бы кто-то писал её жизнью.
«Та, кто вскрывала тела, нашла путь к душам. Та, кто не верила, научила слушать. Та, кто не бежала, открыла путь для бегущих.»
— Это… обо мне? — Зина ошеломлённо смотрела, как воздух вспыхивает синим и золотым. — Или это… обо всех нас?
Воля, подошедший с другого края, кивнул.
— О тех, кто выбрал отклик, а не приказ.
Это не надгробие. Это дверь. Скоро начнётся следующее. И не для нас.К ночи на равнину стали сходиться люди. Разных рас, форм, ощущений. Некоторые из них не имели тел вовсе — только присутствие. Некоторые были детьми. Некоторые — теми, кто помнил Зину, но никогда не встречался с ней лично. Но все — слышали её.
— Что происходит? — прошептала Тамара, крепче сжимая посох. — Это похоже на… призыв?
— Нет, — сказала Зина, медленно подходя к самому краю. — Это отпускание.
Она подняла руку. И пространство между небом и землёй — распустилось, словно цветок, открывающий семена.
Появились они.
Не боги.
Не духи. Не хранители.А следующее поколение Эха.
Те, кто будут жить в ритме, не создавая Цепей. Те, кто будут помнить не структуру, а выбор.Дети. Свет. Формы. Тишина, в которой не было пустоты, но было имя.
Они подошли к Зине. И один, совсем крошечный, прикоснулся к её ладони.
— Мы — тебя.
— Нет, — сказала она, улыбаясь.
— Вы — себя.
