Развод с ректором. Попаданка в жену дракона - Екатерина Гераскина

Глава 33

Мне нужно было всё как следует обдумать. То, что стало известно, повергло в шок. Я столько времени искал возможность спасти брата. А теперь… выходит, моя супруга — которая даже не Беатрис — может это сделать?

— Вы же понимаете, что пока об этом никто не должен знать. Прошу, засекретите всё, — я говорил спокойно, но внутри все бушевало.

— Но это дело имперской важности, — возразил следователь.

— С Его Высочеством я встречусь лично. И сам всё объясню.

— Понял. Под вашу ответственность.

— Да. И сделайте так, чтобы те двое не смогли сбежать. И чтобы никто лишний к ним не приходил в камеру.

— Разумеется, лорд, — следователь поклонился и снова скрылся за дверью.

Я тяжело провёл рукой по лицу. Мысль о том, что хаоситов может быть полно среди нас, была пугающей. Но мысль, что есть кто-то, кто способен вытравливать их из душ и дарить второй шанс… этим идиотам, что сами впустили тварей внутрь… давала надежду. А ведь есть еще те, кто не впускал хаоситов в душу, которых твари сами заражали пока  те, находились между жизнью и смертью. И таких людей можно было бы спасти.

И теперь тот вариант, что моего брата заразили прямо на поле боя, тоже вызывал сомнение.

Бездна! Выходит, хаоситы могли проникнуть в госпиталь… и заразить там воинов. А как же проверки?

Я выругался сквозь зубы. Конечно, можно обойти любую проверку, если ты сам их проводишь.

Шварх! Неужели кто-то из преподавательского состава Одержимый? Или просто работник Академии?

Я сжал кулак, покачал головой. Осознание то, насколько я все эти десятилетия был слеп, убивало.

Это было… отвратительно.  Горько. Жгло. Разъедало изнутри.

Я, наследник старейшего рода, один из тех, кто должен защищать наследников великих родов, детей Империи от угроз — сам, своими руками, пустил змей в сердце Академии. Доверял не тем. Не видел очевидного. Верил в порядок, который оказался лишь ширмой.

Сколько лет Одержимые заражали?

Сколько лет я думал, что знаю, кого беру на службу, кого пускаю к молодым душам, к раненным телам?

Мои пальцы сжались в кулаки. Прикрыл глаза, чтобы обрести равновесие. Дракон не давал покоя. Продолжал подкидывать образы пары. Продолжал рычать, что той нужна защита. Что он в опасности. И что она уникальное сокровище. Что ее могут попытаться отнять.

Дракон внутри воет, требует идти к ней, держать рядом, не отпускать. Кто же ты, девочка?

Ответа не было. Но это только пока.

Я посмотрел в сторону двери — и перед глазами всплыла урна с прахом.

Почему кто-то остался жив из Одержимых, а кто-то сыграл в урну?

«Беатрис»… сама так решила?

Хотя Вильям говорил, что она ничего не знает о магии. Выходит, все это было спонтанно. А еще предположу, что моя пара должна даже видеть   Одержимых…

Хм.

Вышел из участка. Начинало светать. Вдохнул прохладу утра. Осмотрелся.

Было тихо и спокойно. И как бы ни хотелось послушаться дракона и вернуться в Академию к паре, я пока не мог себе этого позволить. Потому что было ещё одно незавершённое дело.

Нужно было навестить лорда Берлея — того самого, кто, похоже, возомнил себя бессмертным.

Кто решил, что ему позволено слишком многое. Он посмел посягнуть на мою женщину. Посмел возжелать её. Посмел говорить с ней так, как будто у него есть на это право.

Нет.

У него не было прав. Тот ответит передо мной. Как и расскажет каким образом Одержимые начали работать на него.

Я не сразу заметил, как пальцы сжались в кулаки.

Карета ждала у обочины. Разбудил задремавшего кучера.

— К особняку Берлея. Живо.

Я захлопнул дверцу, откинулся на спинку удобной лавки. Если подтвердится, что хаоситы владеют телами лордов, то это будет …катастрофой. Не просто скандал или угроза — настоящая война внутри Империи. Враг не за границей. Он здесь. Сидит за одним столом, носит титулы, подписывает приказы и улыбается на приёмах.

Я провёл рукой по лицу, чувствуя, как к вискам подступает боль.

Если Берлей под влиянием Хаоса — его нельзя судить по обычным законам. Его нужно изолировать. Быстро. И бесшумно. Допросить. Найти таких же как он.

А если их больше?

Если заражён не один лорд, а десятки?

Скорее всего, так и есть.

Боги.

Я опустил голову.

Слишком много признаков. Слишком долго мы смотрели не туда.

Слишком сильно были заняты внешним врагом… …чтобы не заметить, как хаоситы пробрались внутрь Империи.

Пока мы неслись по мостовым, я ощущал, как магия под кожей начинает бурлить. Дракон внутри зарычал, в унисон моим мыслям. Он весь подобрался и был готов.

Сегодня лорд Берлей узнает, что значит разозлить того, кого нельзя было злить.

Карета остановилась у мрачного особняка Берлея.

Рассвет уже окрасил небо бледно-розовым.

Дом был выстроенным в старом аристократическом стиле — широкие колонны у входа, выточенные из светлого камня, готические арки, витражи в оконных проёмах. Внутренний двор скрыт высокой кованой оградой, усеянной магическими охранными рунами.

Прошёл к воротам и провёл рукой по замысловатому узору охранных печатей. Достойная защита, но не от меня. Руны вспыхнули мягким светом, замок с едва слышным щелчком открылся.

Двор был вымощен гладким серым камнем. Мелкая роса блестела на листьях кустов и высоких статуях по краям дорожки.

Я двинулся вперёд по мощёной дорожке, ведущей к парадному входу. С каждым шагом внутри нарастало глухое раздражение.

Подойдя к высокой дубовой двери с изящной резьбой, я резко постучал. Стук отозвался по утренней тишине, как удар колокола.

Прошло несколько томительных минут, и дверь со скрипом отворилась.

На пороге стоял заспанный дворецкий. Крепкий долговязый мужчина в ливрее с наспех зализанными волосами. Он изобразил поклон.

— Ч-что угодно в такой… час? — пробормотал он, не сразу узнавая меня.

— Передай своему господину, что его ждет лорд Дарклэй Тарвийский. Узнавание пришло сразу. Дворецкий округлил глаза.

— Е-его… нет…

— Где твой хозяин?

— Господин… не появлялся. Я… не знаю…

Я хмуро всмотрелся в его лицо, и в следующую секунду внутри меня словно что-то щёлкнуло. Сила, доселе сдержанная, взорвалась всплеском энергии и рванулась вперёд, нависая над беднягой почти ощутимым давлением. В воздухе запахло грозой и пеплом.

Дворецкий дернулся, испарина проступила на висках. Он поднял руку, сорвал с шеи шелковый тёмный платок. Ему было трудно дышать.

— Где. Ваш. Господин? — отчеканил я, и голос мой, хотя и не был громким,