Интеграция - Анна Ледова
Да соль та же! Вот бармен ворчит, что её слишком много в чипсы кладут. Так кладут же! Не жалко им! Много, вот и девать некуда! Да у Римми чуть нервический припадок не случился, когда в своей ванной она обнаружила бумажный пакет с солью, которую предполагалось сыпать в воду и в ней лежать, будто императрица какая! Не щепотку даже, а полгросса – весь пакет! И не простую, а драгоценную горькую соль, сиречь магнезию! Сумасшедшие! Да она в лавке зельевара на вес золота – только на ней лучшие успокоительные зелья получаются.
Бармен ещё включилрадио, чтобы не в тишине сидеть. Это у них штуковина такая специальная, из которой весь день песни слышно. Римми она поначалу сильно удивляла. Это ж сколько певцов надо собрать в одном месте, а к ним ещё музыкантов с разными инструментами, чтобы те играли беспрерывно, да ещё так слаженно и красиво! А ведь ни один певец за день не повторялся! Потом ей объяснили, что песни эти записаны заранее на особые артефакты, и артефактов этих огромное количество. Раньше нарадиосидел специальный человек и включал эти записи попеременно. А сейчас и человек не нужен: все программы заранее составлены, и их включаеткомпьютер. Это вроде призрака-домоправителя, только он в визирах и планшетах сидит.
Раз в полчаса между песнями звучало объявление: «Предупреждение для подданных Флоринге-Ратенволь: в аудиозаписях и видеоматериалах, транслируемых общественными каналами на территории империи, могут присутствовать голоса и изображения умерших людей…»
А то был ужепрецедент. Её императорскому величеству во дворец привезли записи арий известной оперной певицы Северной Фларингии. Императрица, до глубины души тронутая чистотой и силой её голоса, возжелала немедленно облагодетельствовать выдающийся талант и пригласила приму Валенте в Эбендорф. Во Фларингии поверенные певицы над этим сперва посмеялись и приняли приглашение за шутку, ответив в таком же шутливом тоне, что выписать приму Валенте в Эбендорф, увы, не представляется возможным. Ибо мадам оставила сцену и отныне изволить отдыхать, и нет таких денег, за которые она сподобилась бы приехать в Эбендорф. Тогда оскорблённая императрица предложила дерзкой певице неслыханную сумму: пятьдесят тысяч велленсов за одно-единственное выступление. И вновь получила отказ. Дело грозило обернуться очередным конфликтом, так как императрица, взбешённая бездействием венценосного супруга, обратилась к папеньке – королю соседней державы. В этом мире страна Остази-Толлирен именовалась Восточной Талирией, и она с удовольствием вступилась бы за своего зеркального собрата перед недружественной Фларингией, и быть бы снова войне... Пока нейр Мортестиг не съездил в столицу лично и не объяснил императрице, что прима Валенте не может приехать по уважительной причине: она изволила почить ещё сто тридцать лет назад. А песни записаны давным-давно, ещё при её жизни.
А будто в империи знали, что так можно! И можно подумать, что тут во Фларингии все такие умные… Собственное представление о магии в этом мире имелось и до Слияния, но до чего же искажённое! Римми по совету Кэла посмотрела несколько ихфильмово магии. Долго возмущалась. А потом попробовала однуонлайновуюигру: там можно было выбирать себе персонажа и сражаться с врагами. С настоящими врагами – орками и демонами!
Уже полчаса спустя Римми вдребезги разбила большой визир Кэла, с пеной у рта доказывая, что жрецы никак не могут владеть заклинаниемледяной стрелы(оно железвие Сармы), ибо это под силам только боевым магам первой категории. А эти нарисованные шаманы по своей силе даже до третьей не дотягивали! «Тут же всё не взаправду! – орала она. – И какой нахрен режим «френдлифаер» они от меня требуют, когда заклятья не умеют различать своих и чужих! Кастовать просто прицельно надо, а не хреначить во все стороны со всей дури!»
В общем, о настоящей боевой магии здесь не имели ни малейшего представления. А у Римми руки чесались показать. Только применять её было негде. Работа в посольстве была невыносимо скучной и однообразной. Постоянно приходилось принимать посетителей, убеждать, спорить, уговаривать, решать их мелкие глупые проблемы… О, а эти постоянные приёмы, выставки, открытые встречи с жителями Отцена! Римми чувствовала себя бесполезной. Красивой затычкой в пустой бочке.
Зато нейр Мортестиг чувствовал себя как рыба в воде. Это всё его – все эти интриги, заговоры, политические тонкости, внимание публики. А Римми всё это нахрен не сдалось! Римми – боевой маг первой категории! А в бою щебетать и улыбаться не надо! И следить постоянно за выражением лица и словами тоже…
А то даже слово «нахрен», оказывается, говорить нельзя. А ведь такое красивое и ёмкое! Кэл вот всегда его говорит, и в его устах оно звучит очень естественно и убедительно. А Римми же специально старалась говорить так, как в этом мире принято, чтобы выказать уважение к чужой культуре. Пока нейр Мортестиг не объяснил, что у господина Бэртеля даже для этого грубого мира далеко не самая вежливая и правильная речь.
Вздохнув, она отправилась готовиться к очередному мероприятию – вечером нейр Мортестиг был приглашён на посольский банкет, а на всех дипломатических приёмах Римми обязана была сопровождать патрона. И это при том, что в посольстве были гораздо более сведущие работники: нейр выписал из Эбендорфа секретаря и знакомого адвоката. Прислуга, включая повара Антуана, была местная. Но нет же – мы повсюду тащим за собой Аримантис вей Дьечи, личного помощника!
От названия «личный помощник» у Римми скулы сводило. Как будто она вещь какая-то присвоенная! Учитывая, что личная жизнь Мортестига вызывала жаркий интерес у публики, хотя о ней ничего известно не было – нейр тщательно хранил свои секреты, то об отношениях посла с неизменно сопровождавшей его помощницей уже начали ходить слухи.
Но ничего… Сегодня на банкете Римми твёрдо положит конец досужим домыслам. И ничего это не месть Мортестигу! Просто незамужней девице рядом с холостым (официально) патроном решительно нечего делать, это ведь до крайности неприлично! Римми мысленно произнесла эту фразу голосом тетушки Амандины, пародируя её. Ха! Будут вам приличия!
Церемония не заняла много времени, и уже вечером, когда симпатичный молодой человек на банкете спросил, может ли он предложить очаровательной госпоже вей Дьечи бокал шампанского, Римми, мстительно покосившись на патрона, гордо растопырила ладонь и продемонстрировала
