Настя захватывает мир - Тальяна Орлова

Непонятно, чего он добивался, но Роза начала заметно злиться – она сжала кулаки и напряглась. Но уже скоро обуздала вспышку ярости – если бы князья зла позволяли гневу руководить ими, то они назывались бы Оуденами и прочими идиотами. Она даже спокойно улыбнулась и произнесла:

– Плохо. Вот только ты уже и сам знаешь, что я изменила приоритеты – нечисть слабее нежити, то есть попаданцев. Поэтому прощу тебе это страшное преступление. И вообще, отпущу вас обоих. Разумеется, прежде выжгу оба твоих резерва. Тогда ты перестанешь быть мне соперником, будешь жить с этой букашкой столько, сколько получится. Не уверена, что ты не останешься калекой, но настоящей любви это ведь не мешает? Даю слово, если не станешь дергаться, то вы оба уйдете отсюда живыми.

– Даешь слово? – он приподнял лицо и посмотрел ей в глаза. – А ему можно верить?

Роза равнодушно пожала плечами.

– Будто у тебя есть выбор. – Она указала взглядом на меня. – Понятно же, что я успею убить ее до того, как ты только подумаешь напасть. Я всего лишь пытаюсь избежать драки и навсегда избавиться от одного из врагов. Тахарион, ну ты ведь не глупый, наверняка всегда понимал, что у князя зла не должно быть ни единого крючка, за который можно зацепиться. И как только он у тебя появился – твои дни были сочтены. Но я проявляю сострадание, а не приказываю тебе уничтожить себя немедленно.

Юта ни разу на меня не посмотрел. Он просто стоял на коленях и глядел вперед. Не возражал, не смеялся врагу в лицо и не делал никаких выпадов – даже Пожирателей не выпустил. Судя по всему, он сдался – вернее, пойдет на любые условия, какие выдвинет эта маньячка. У князя зла не может быть слабых мест, ведь в момент их появления он перестает быть князем зла в полном смысле этого понятия. Но Юмин всегда держал в своем сердце этот изъян – маленькую искру света. Поэтому сегодня он обречен и не сделает ничего, что мне навредит. Несмотря на броню из отворотов, такая предосторожность в критических ситуациях не работает.

– Не шевелись, – предупредила Роза, делая к нему шаг. – Я постараюсь все сделать быстро. У меня еще много хлопот, которые вы мне и организовали. Но попаданцы вызывают во мне гордость – с большинством проблем они справляются самостоятельно и наверняка раскидают жалких варваров.

Пока она говорила, ее руки постоянно находились в движении – княгиня будто из воздуха выплетала прозрачную сеть голубого света. А когда закончила, направила ее в сторону Юты. Заклинание вошло в его грудь и затормозилось. Оно что-то выжигало внутри него – очень медленно, миллиметр за миллиметром. Юмин не издал ни звука, но его лицо страшно побледнело. Он покачнулся, однако вновь выпрямился и поднял голову. Ему пришлось пережить много боли, он научился с нею справляться, поэтому не выдаст даже стона.

Пожиратели хаотичным облаком вылетели из его спины, завихрились в панике и вновь погрузились в тело. Через пару секунд опять показались снаружи – и я больше не мешкала. Да, Юта не может позволить мне страдать, но с какой стати я должна оставаться в этой игре сильнейших безмолвным участником? Если и погибну, то это будет мой выбор, а не его. Я схватила воздушным мешком рой и швырнула его прямо в лицо Розе Хорш. Княгиня бросила свою сетку и отмахнулась сияющим щитом.

Но я не давала ей передышки – подлетела вверх и заметала огненными шарами, пытаясь найти прореху в ее защите. Надеялась, что Юта очнется от своего болезненного гипноза и поможет, однако он так и продолжал сидеть в той же позе – качался в сторону, с трудом восстанавливал равновесие и замирал. Кажется, ему нанесен почти смертельный ущерб. Я вновь перехватила Пожирателей и бросила их туда же поверх огня и камней.

– Кто ты такая?! – истерично заверещала Роза, когда я наконец-то удачно опалила ей часть лица и волос. – Универсалов такой силы мне приходилось видеть всего дважды!

– Я Аделиз! – выкрикнула я, пытаясь собственным голосом придать себе еще больше сил. – Что замерла, дважды наставница?! Первая Аделиз тобой восхищалась, вторая от тебя сбежала, а третья тебя прикончит! Как тебе такая эволюция, старуха?

Роза на мгновение оцепенела и уставилась на меня. Впервые в ее безжизненных глазах мелькнуло что-то новое – то ли уважение, то ли страх, то ли изумление. И именно ее заминка дала мне шанс: я закидала ее чередой заклинаний, окончательно изуродовав тело. Правда, убить так и не могла – княгиня была значительно сильнее. Она каким-то неведомым образом собралась и вновь начала подниматься из-под обломков. Притом Юмин уже не мог держать голову и постепенно опускал подбородок.

Я рванула к нему, схватила за подмышки и взмыла вверх, пробивая потолок. Вслед нам ударил тонкий световой луч, пробивший тело Юты насквозь. Не тратя времени на страх, я махнула магией земли. Вниз посыпались камни и булыжники, создавая непреодолимый завал. Сложила здание целиком прямо на Розу Хорш и полетела в сторону.

– Юта, ты жив? – орала я, перекрывая порывы ветра.

– Жив, но я не в порядке, – произнес он то, что и так без труда угадывалось. – Она не мертва, Настя, но сильно ранена… Мы сможем убежать.

Как бы мне сейчас хотелось, чтобы он был в образе мальчика, но у Юмина даже на обращение пока не было сил. Я видела, как внизу очень-очень далеко отступает армия – как и было уговорено, Эллес не собирался приносить варваров в жертву. Они создали нужную панику, чтобы мы в это время зашли с тыла, и теперь в его задачу входило не захватить город, а спасти как можно больше жизней. И друзья пока не знают, что мы проиграли. Да и живы только потому, что Роза Хорш ничего подобного от меня не ожидала. Мне удалось вывести ее из строя на какое-то время, но все наше дело прогорело.

Кстати об огне. С городской стены выпускали ракеты в сторону уже убегающих дикарей. Я резко изменила траекторию полета, чтобы не попасть в линию обстрела, поэтому пришлось не догонять своих, а сдавать в противоположном направлении. Как же я была зла… Мы так долго готовились, так превосходно все просчитали, но провалились – потому что у Юмина Тахариона все-таки было слабое место. Он, оказывается, тоже может ошибаться. Ведь в противном случае ни за что не взял бы меня с собой. Но ведь тогда он уже