Обреченные звездами - Криста Стрит

Мой волк снова тоскливо завыл. Он знал, что я не сдвинусь с места, но это лучше, чем оставить ее безопасность на попечение кого-то другого, разрушить ее мечту и не сдержать обещание, которое дал Маркусу.

Как бы сильно ни болело мое сердце при мысли о том, что она уйдет из моей жизни через три месяца, я сделаю это для нее и для Маркуса, что означало, что я должен научить Эйвери, как выходить из любой возникшей кризисной ситуации.

У меня кровь застыла в жилах при мысли о том, что она в опасности.

Будь я проклят, если не сумею защитить ее от этого.

Глава 17

Эйвери

— Почему ты такая взволнованная? — спросила Шарлотта утром понедельника. Из окна виднелся только лес, и на улице гуляли только несколько человек.

— Кто сказал, что я взволнованная? — спросила я, сдерживая идиотскую улыбку.

Шарлотта закатила глаза.

— Ну ты уже такая бодрая, хотя сейчас нет и шести утра.

Я пожала плечами.

— Я рано проснулась и горю желанием тренироваться. Что в этом плохого?

Элиза и Шарлотта недоверчиво переглянулись, и Элиза сказала:

— Эйвери, это первое утро, когда ты проснулась, не проклиная будильник. Я согласна. Что-то очень не так.

Я закатила глаза.

— Разве девушка не может просто радоваться новому дню?

Шарлотта рассмеялась.

— Если бы на твоем месте был кто-то другой, а не Эйвери Мейерс, в это можно бы поверить. Но за то короткое время, что тебя знаю, я выучила о тебе три вещи. Во-первых, ты любишь готовить. Во-вторых, у тебя может и дерьмовые способности к магии, но ты не сдаешься, даже когда тебе трудно. И в-третьих, ты ненавидишь утро. Вообще-то, я никогда не встречала человека, который злился бы на солнце за то, что оно встает каждый день.

— Ну, оно может быть очень ярким и раздражающим. Не только я время от времени не люблю вставать рано.

Элиза улыбнулась, сверкнув острыми зубами.

— Ты знаешь, что летом в моей деревне солнце всходит только на четыре часа? Что-то подсказывает мне, что тебе не понравилось бы жить в таком месте.

— Но зимы, наверное, фантастические, да? — пошутила я. — Значит, солнце светит всего несколько часов?

Элиза рассмеялась, звук походил на звон колокольчиков.

— Это точно.

— Мейерс, ты странная. — Шарлотта покачала головой. — Кто не любит солнце? Я могла бы греться в его лучах каждый день.

— Вампиры не любят солнце. И я ничего не имею против солнца. Мне просто не нравится, что оно встает так рано.

Она игриво толкнула меня, и мы все рассмеялись.

Несколько минут спустя мы добрались до столовой, где должны были встретиться с нашим отрядом. Сегодня был первый день групповой тренировки. Понятия не имела, что именно это значит, но если это означало обучение у Уайетта, я очень даже не против.

У меня внутри порхали бабочки при одной мысли о нашем командире. Весь вчерашний день я упивалась мыслью, что у Уайетта Джеймисона были чувства ко мне. Настоящие чувства. Только это могло объяснить его поведение.

Поскольку моя мать была наполовину оборотнем, я провела много времени среди ее стаи и других стай оборотней. И у всех оборотней-мужчин имелись две общие черты. Во-первых, когда они интересовались женщиной, то проявляли собственническое и территориальное поведение рядом с ней. Любой другой мужчина, проявивший внимание их женщине, получал немедленную реакцию самца. Я улыбнулась, вспомнив гнев Уайетта, когда ужинала с Николасом, и как он швырнул Тима через танцпол, когда парень дотронулся до меня. И как он рычал на техников в гараже.

Во-вторых, если оборотень хочет самку очень сильно, он готов нарушить правила и социальные нормы, чтобы быть с ней. Прошлой ночью Уайетт нашел время, чтобы побыть со мной наедине, поцеловал меня, прикоснулся ко мне и подарил мне самый умопомрачительный оргазм в моей жизни.

Проявление чувств ко мне противоречило протоколу СВС, я это знала, поскольку перечитала руководство после ужина с Николасом. Но то, что сделал Уайетт, не только нарушило правила, оно растоптало их и показало им средний палец.

Большего нарушения правил, чем то, что мы сделали субботним вечером, не придумаешь. Другими словами, Уайетт Джеймисон хотел меня.

Теперь я знала, что привезя меня обратно в штаб-квартиру, сказав что у Института ко мне какие-то дела, Уайетт лгал.

Вчера я позвонила в Институт, и мои извинения, похоже, удивили их. Да, они ожидали, что я зарегистрируюсь, но это не было срочно.

Я самодовольно улыбнулась. Поведение Уайетта в субботу объяснялось только его чувствами оборотня, ведь волки, которым нужна самка, вели себя так же.

Уайетт интересовался мной.

Все просто.

И от мысли об этом я чувствовала себя чертовски фантастично. И даже не злилась на него за то, что он солгал мне об Институте.

Я вдохнула аромат хрустящих вафель и шипящего бекона, когда мы вошли в столовую.

— Вон наши парни, — сказала Шарлотта, кивая вперед.

Крис, Зейден, Бо и Ник вошли через южную дверь столовой. У меня перехватило дыхание, когда заглянула им через плечо.

Но Уайетта нигде не было видно.

Вздохнув, я взяла поднос и встала в очередь. Мы все бродили по зоне обслуживания, но каждый раз, когда я слышала мужской голос, смех или кашель, нетерпеливо оглядывалась через плечо.

Но каждый раз это был не Уайетт.

— Странно, что майора Джеймисона еще нет здесь, — сказала Шарлотта, когда мы все сели за длинный стол. По мере того как собиралось больше народа, в столовой становилось более шумно.

— На прошлой неделе он завтракал с нами каждое утро.

— Я подумала о том же. — Я рассеянно полила вафли сиропом, постоянно поглядывая на двери.

— Привет, дамы, — Зейден широко ухмыльнулся, когда выдвинул стул напротив нас. Зеленая рубашка была резким контрастом с его бледной кожей. — Вы, великолепные девушки, приятное зрелище для моих глаз. Без вас были долгие и одинокие выходные. Я слышал, вы все ушли веселиться и не пригласили меня. — Он надулся.

— Он просто раздражен, потому что мы с Ником пошли выпить в субботу вечером и не взяли его с собой, — вставил Крис, садясь напротив Элизы.

Шарлотта фыркнула.

— А я подумала, что он снова подкатывает к нам. Моя мама предупреждала меня, что вампиры всегда возбуждены.

Элиза рассмеялась.

— Моя мама говорила то же самое.

Зейден поднес руку к груди, как будто эти слова его ранили.

— Я чувствую, что меня нагло оболгали.

— Но это правда, верно? — спросил Бо, садясь рядом со