Клетка для дикой птицы - Брук Фаст

— Потерялась? — рискнула спросить я, прищурившись, чтобы убедиться, что она мне не мерещится. Я села на койке, готовая отразить любую атаку с её стороны.

Тихий шелест страниц стих. Яра подняла голову, и в её взгляде мелькнуло удивление, словно я выдернула её из другого мира. Её глаза, подведённые чёрным лайнером и обрамлённые густыми ресницами, остановились на мне. На её лице, по форме напоминающем сердце, расплылось нечто среднее между гримасой и улыбкой, что меня обезоружило — особенно учитывая её ледяное отношение ко мне раньше и то, как равнодушно она отреагировала, найдя меня полумёртвой на полу в душевой.

— Не играй со мной, Торн, — сказала она. — Я всё ещё не решила, нравишься ты мне или нет.

— Это уже шаг вперёд по сравнению с ненавистью.

— Небольшой.

— Что подводит нас к вопросу: что ты делаешь в моей камере? — надавила я, скрестив руки на груди. Мой взгляд метнулся к камере наблюдения в углу, а затем вернулся к ней.

Она проследила за моим взглядом и издала короткий смешок. — Они на самом деле работают не всё время. Коутс слишком жадный для этого, да и это жрало бы слишком много энергии из сети. Начальник включает их по очереди в разных частях тюрьмы, чтобы не вызвать блэкаут в Дивидиуме.

— Откуда ты знаешь? — спросила я, не смея поверить, что у нас, может быть, передышка от всевидящих глаз охраны.

— Охранники болтают. Понять, какая работает, можно по мигающей красной лампочке. Некоторые, например в подвале, почти никогда не включены. Звучит неплохо, но это также значит, что ты точно не захочешь остаться там наедине с охранником. Особенно с Мортом или Хайдом.

Я снова посмотрела на камеру и заметила, что мигающий огонёк, который я видела при заселении, исчез. Она была права.

Я откашлялась, возвращаясь к главному. — Что ты делаешь в моей камере, Яра?

Она фыркнула. — Если тебе так уж надо знать, я почувствовала необходимость поблагодарить тебя за то, что ты сделала.

— Что я сделала?

— За Момо, очевидно, — раздражённо бросила она.

Я залилась краской. — Август уже поблагодарил. Это пустяки.

Яра хмыкнула и захлопнула книгу. — Неправда. Большинство здесь не сделали бы такого даже для любимых, не говоря уж о человеке, которого едва знают.

— Ну… — я запнулась, не зная, что на это ответить, и прочистила горло. — Может, я сделала это, потому что люблю, когда обо мне сплетничают. Всю следующую неделю только обо мне и будут говорить.

Она отрывисто рассмеялась. — Тут ты права. Но слушай, я принесла тебе кое-что. У меня вещей куда больше, чем нужно. Моя мать, похоже, пытается заглушить чувство вины подарками — постоянно что-то шлёт. Серьёзно, сколько нарядов нужно девушке в тюрьме, где её дни сочтены?

— Не стоило. У меня есть это, — я указала на свой грязный комбинезон. Он был покрыт засохшей грязью и, вероятно, вонял как канализация Нижнего сектора.

Яра брезгливо сморщила нос, оглядывая мой наряд. — Бери. Если уж собираешься помогать моим друзьям, имей совесть не травить нас своей вонью.

Я незаметно принюхалась к униформе и поморщилась.

На моей койке лежала сложенная пижама, похожая на ту, что была на Яре, только нежно-зелёного оттенка. Под ней оказались тактические штаны и подходящая кофта с длинным рукавом — похожие, но куда лучшего качества, чем те, в которых я выслеживала беглых дома. Рядом с одеждой лежали мягкое одеяло и набор мыла.

В Дивидиуме даже за нескольких пойманных преступников мне не хватило бы денег, чтобы купить всё то, что принесла Яра.

— Это ты так пытаешься быть милой? — спросила я.

Яра небрежно махнула рукой. — Ерунда. Я это ни разу не надевала. Вещи просто пылились в комоде.

У меня отвисла челюсть. — У тебя есть комод в этой дыре?

— Заключённая верхнего уровня, — Яра пожала плечами и указала большим пальцем себе на грудь. — И, как я уже сказала, мама постоянно мне что-то присылает.

Яра уже дважды упомянула мать, но я понимала: слишком рано лезть с расспросами о той вине, про которую она говорила.

— Ладно. Я возьму. Но только потому, что мне нечего носить, кроме этого убожества.

Я потянула за свой серый комбинезон. Цвет был единственным, что в нём не раздражало — и я подозревала, что цвета, выбранные для каждого уровня ранга, нужны были для того, чтобы заключённые сливались с окружением и охота длилась дольше. Если бы нам выдали ярко-оранжевые тюремные робы Старого мира, охотники находили бы нас за считанные мгновения.

Яра закатила глаза. — Как будто я давала тебе выбор.

Я подавила смешок; в груди разлилось неожиданное тепло. Я с удивлением поняла, что Яра мне уже нравится. — Спасибо.

Ее улыбка стала шире, но она тут же сжала губы, стирая эмоцию с лица, словно спохватилась. — Ага, проехали. Можешь носить эти вещи в камере или во время отдыха, когда поднимешь ранг. В остальное время Ларч требует носить комбинезоны.

— По крайней мере, мне не придётся больше спать в этой тряпке. Ты, кстати, так и не сказала, что сделала, чтобы охрана пустила тебя в мой блок.

— Сигареты, — ответила Яра. — Я получаю их блоками и снабжаю охрану. В обмен они дают нам чуть больше свободы. По крайней мере, когда Начальник и Вейл не смотрят.

Я слышала, что в Старом мире сигареты были обычным делом, но в Дивидиуме они считались роскошью. Наши поля с трудом давали достаточно еды, чтобы прокормить город в течение года, поэтому выращивать что-то необязательное, вроде табака, было нереально.

— Вот почему тот охранник тебя не ударил, — кивнула я. — Тот, которому ты дерзила у душевых, когда помогала мне.

Она ухмыльнулась.

— Ты работала в доме моды? — спросила я, указывая на гору одежды. — В смысле, до ареста? Некоторые члены Совета и богатые граждане нанимали стилистов, чтобы те подбирали им гардероб.

Яра ахнула, прижав руку к сердцу. — Ладно, охотница, может, ты мне и правда нравишься. Но нет. Возможно, в другой жизни. В Дивидиуме я была агрономом — в основном изучала почву и пыталась понять, как снова сделать её плодородной. Платили дерьмово, и никакого гламура, но… казалось, что это того стоит.

Чёрт. Не то, чего я ожидала, и всё же это была, наверное, одна из самых важных профессий в городе. Яра отвечала за будущее наших людей.

Я выгнула бровь, зацепившись за её слова. — Ты сказала, платили дерьмово — как ты тогда позволяешь себе всё это? — Прямолинейно, но Эндлок выбил из меня остатки манер.

— Моя мама супербогатая, — пожала плечами Яра.

— И