Замерзшие лилии - Ольга Сандул
Нужно было встать, пересадить Нору на стул, и вспомнить о собственных обязанностях, но я не мог. Нравилось ощущать мягкость ее тела, соприкасающегося с моим, держать в своих руках и чувствовать легкий запах мыла на нежной бледной коже. Я закрыл глаза, позволяя себе уткнуться носом в ее волосы, и пытался запомнить Нору именно такой: открытой, мягкой, податливой. Постепенно она успокоилась, тело перестало трястись от рыданий, а дыхание становилось более ровным. Ее сердце, в самом начале стучавшееся часто-часто, теперь выдавало ровный и спокойный ритм. Приокрыл глаза и тихо позвал Нору по имени. Не услышав ответа, неожиданно для себя понял, что она уснула. Обвел взглядом кабинет, в котором не было ничего, кроме письменного стола, стульев и шкафа для бумаг. Вздохнул и, стараясь не разбудить Нору, потихоньку приподнялся на ноги. Вышел из комнаты, радуясь тому, что рыцари дежурили лишь снаружи дома и в подвале, куда помещали всех задержанных. Я не смог бы объяснить подчиненным, почему несу в собственную спальню женщину, которую должен был допрашивать. Заперев комнату изнутри, осторожно переложил Нору на постель, аккуратно сняв с нее туфли. Подошел к распахнутому окну и зашторил его темными гардинами, чтобы солнечный свет не проникал внутрь. Сам же, разувшись, сменил рубашку и прилег на кровать с другого края. Лег на бок, повернувшись лицом к спящей женщине, и прикрыл глаза. Пережитое волнение и банальная усталость сказались и на мне: не заметил, как сам погрузился в сон.
[1] Город на южной границе Тристии.
ГЛАВА 20. Севир
Проснулся о того, что кто-то ласково гладил меня по щеке и настойчиво звал по имени. Открыл веки, отмечая, что свет от солнца уже не бил так настойчиво в глаза, значит, время близилось к вечеру. Перевел взгляд на Нору, которая при моем пробуждении сразу же отдернула руку. Хорошо, что с кровати не сбежала, только лежала, повернувшись ко мне лицом на некотором расстоянии.
- Ты звал меня во сне, Севир, - в ее голосе звучало искреннее удивление.
- Мне часто снится, как я несу тебя на руках в доме наместника, - признание сорвалось с языка легко.
Сейчас в этой спальне словно обнажились все чувства, слетели маски, которые мы были вынуждены носить при посторонних. Складывалось ощущение, что между нами тянулась нить особого доверия. Будто мы застыли на отрезке здесь и сейчас, отодвигая в сторону все дела, которые ждали меня за дверью спальни.
- Твой помощник сказал, что ты избил Аякса, - произнесла Нора шепотом.
-Кит? – усмехнулся, ругая друга за подобную болтливость. Не хотелось портить момент, вспоминая бывшего мужа женщины. Сама мысль о том, что у него было право столько лет прикасаться к ней, сжигала изнутри. – Я не хочу сейчас обсуждать это. Все давно в прошлом.
-Где мы? – Нора оглянулась вокруг, задерживая взгляд на темных гардинах.
- В моей спальне, - она удивленно вскинула взгляд, и я поспешил пояснить ситуацию. – В моем кабинете совершенно нет места для сна.
- Это ведь самый верхний этаж, да? – Поинтересовалась женщина.
- Да, - подтвердил ее догадку. – Что здесь было раньше?
-Действительно хочешь узнать, Севир? – Ее голос теперь звучал глухо.- Ты ведь уже понял, что я дочь бывшего губернатора Порта Перл.
- Расскажи, - мягко попросил Нору, потому что хотел понять: почему впервые встретил ее на другом конце Тристии, когда все аристократы предпочитали бежать из страны именно через этот город.
- Раньше здесь был детская, - женщина слабо улыбнулась. – Моя комната, только кровать стояла в другом месте, а еще был большой шкаф и полки с игрушками – там, - она показала рукой на противоположную стену. – Это самая солнечная спальня во всем доме: я рано просыпалась и сидела у окна, вглядываясь в морскую гладь. Рассматривала корабли, которые прибывали в город. Потом приходила нянюшка, ворчала, что я сижу на полу. А я спорила: как можно замерзнуть, когда меня греют теплые солнечные лучи?
- Посидим там? – Вырвалось раньше, чем я подумал.
Широкая улыбка осветила лицо Норы, и она кивнула. С невероятной легкостью встала с постели, подошла к окнам и распахнула гардины. В комнату ворвался морской воздух, сдерживаемый до этого плотной тканью. Она плавно опустилась на пол, подобрав под себя ноги, и устремила свой взор на закатное небо, которое сейчас окрашивало воду в красивые оранжево-красные цвета.
Последовал примеру женщины и также, поднявшись с кровати, сел рядом с ней.
- Я никогда раньше здесь не был, - кивнул в сторону окна.
- Правда? – Теперь она смотрела на меня, - а в море ты успел искупаться?
- Тоже нет, - покачал головой.
- Обязательно сходи, это непередаваемое ощущение! – Нора заговорила с невероятным воодушевлением. – Если бы не запрет жрецов, с радостью бы пригнула в воду и плыла по волнам. А какие на берегу красивые ракушки! Я первым делом отправилась искать их на песке и даже нашла несколько особо красивых.
Она засунула руку в карман и вытащила наружу маленькую аккуратную раковину, после чего протянула ее мне. Я взял, рассматривая ее со всех сторон.
- Она красивая, но вместе с тем очень прочная.
- Как ты, - добавил, пряча раковину в карман штанов в память об этом моменте.
Нора невольно смутилась, а я продолжил:
- Ты подходишь этому месту, - обвел рукой окружающую обстановку. – Оно раскрепощает тебя, делает живой и настоящей.
Нора покачала головой:
- Мне долго пришлось учиться притворяться другой, чтобы выжить, - она заметно сникла, после чего начала свой печальный рассказ.
- Мама была очень красивой и хрупкой, болезненной, я бы сказала. Но отец обожал ее, а она мечтала подарить ему сына. Когда все началось, и в город хлынули потоки аристократов, желающих покинуть Тристию, мама ждала ребенка. Отец тоже не мог так просто покинуть свой пост, оставив город без управления. Думаю, он планировал отправить нас с мамой в Уайну, когда она родит, после чего уехать самому. – Нора замолчала на несколько минут, а я терпеливо ждал, держа руку в кармане и сжимая перламутровую раковину. - Моему брату было несколько дней: он родился очень маленьким, с худеньким тельцем и тонкой почти прозрачной кожей. Мама также была очень слабой: даже с постели не могла
