Вероника. Дом там где сердце - Людмила Вовченко

Макс и Эван одновременно замолчали. Затем ангел проговорил:

— Потому что это было глупо. И… болезненно.

Макс кивнул.

— Мы были друзьями. Настоящими. А потом… женщина. И долг. И приказ.

— Та, что была у королевы на празднике?

Эван резко повернул голову.

— Ты что, говорила с Кристаллом?

— Нет, просто… у тебя в глазах каждый раз боль, когда говорят о предательстве. Я ведь не слепая.

Макс поднёс бокал к губам.

— Она стравила нас. А потом исчезла.

— Нет, — сказал Эван. — Она не исчезла. Я видел её в шестнадцатом веке. Тогда, когда мы с дядей тащили серебряную диадему для заказчика из Флоренции. Она была там. И помахала мне.

Тишина. Вероника потрясённо смотрела на обоих.

— То есть вы не только соревновались, вы оба любили её?

— Нет, — одновременно сказали они.

— Мы оба просто… хотели, чтобы она выбрала. А она выбрала… хаос, — прошептал Макс. — И пусть.

Вероника выдохнула. Она встала, подошла к камину.

— А если я не выберу?

— Ты уже выбрала, — тихо сказал Эван. — Нас. Оба сердца.

Макс подошёл ближе, положил руку на спинку кресла.

— Мы тоже выбрали тебя. И если это будет не «или», а «и»… я приму.

— Я тоже, — сказал Эван. — Если это твой путь.

Кристалл загорелся:

— Кодекс подтверждает: в исключительных случаях допускается тройственная связь, если между Хранителем и союзниками образовалась неразрывная линия. Условие: абсолютная честность, преданность и…

— И никакой ревности, — тихо сказала Вероника, улыбаясь. — И никакой игры.

Макс кивнул.

— Мы не играем. Мы сражаемся. За тебя. Но не друг с другом — а рядом.

Она повернулась к ним. Мягкий свет свечей играл на её лице, глаза блестели от эмоций.

— Тогда, — прошептала она, — давайте просто… начнём.

* * *

Ночь. В доме горел только один свет. За большим окном мерцали далекие звезды.

А где-то на чердаке, забытая карта времени сама собой медленно приоткрылась. Оттуда сквозь пыльный шелест бумаги выпал крошечный билет — к музею в Петербурге.

Картина Васнецова.

Глава 61

ГЛАВА 61.

«Карта, которую не прячут»

Утро в Доме наступило с запахом ванили и корицы — это Эван, в чьих привычках почему-то значился завтрак на тёплой кухне, варил что-то подозрительно вкусное и сладкое.

Вероника стояла босиком у окна. Пол холодный, но от камина ещё шёл жар. На столике в углу лежал тот самый билет — потрёпанный, с гербом Петербургского музея и датой, выписанной от руки: «1899».

— Васнецов, — сказала она вслух. — Это ведь не просто художник.

Макс зашёл в комнату, поправляя манжеты чёрной рубашки. Волосы ещё влажные после душа, тёмные глаза внимательные.

— Его картины — порталы. Некоторые.

— Ты хочешь сказать…

— Мы не просто идём за картиной. Мы идём внутрь неё, — отозвался Эван, появляясь с чашками чая. — «Богатыри» — один из объектов, за которым давно охотятся коллекционеры. Но ты не поняла главного.

— Чего?

— Картина не в музее. Её украли в двадцатых. У нас заказ от того самого музея — вернуть её.

Макс прислонился к дверному косяку:

— Легально. Без воровства. Мы просто… сделаем так, чтобы она оказалась там, где должна быть.

Кристалл ожил и подсветил на стене карту. Старый Петербург, подземные ходы, дом художника и… что-то странное, ближе к мосту.

— Здесь находится точка входа. Это будет переход, а не телепорт. Ты почувствуешь полное погружение — запах краски, дерева, разговоры эпохи.

Вероника хмыкнула:

— А как же костюмы? Не скажешь же, что я просто мимо проходила…

— Уже решено, — отозвался Эван. — Дом перенёс в костюмерную старую коллекцию дяди. Он обожал реконструкции.

* * *

Костюмерная

Комната с бархатными шторами, зеркалами в полный рост и манекенами. Всё пропитано запахом древесного лака и старинных духов. На вешалках — пальто XIX века, платья с кринолинами, пиджаки и сапоги, перчатки и монокли.

Вероника заворожённо крутилась перед зеркалом.

— Я похожа на героиню романа Толстого, — фыркнула она, поднимая юбку.

— Ты похожа на героиню, которую бы сразу вызвали на дуэль, — отозвался Макс с усмешкой, натягивая перчатки. — Если ещё раз так вздохнёшь — я точно нарушу временной кодекс.

Эван только закатил глаза:

— Прекратите. У нас экспедиция, не театральный бал.

— Как раз наоборот, — усмехнулась Вероника. — Мы входим в эпоху, где всё — театр. Где слова — оружие, а взгляды — дуэль.

Кристалл вспыхнул:

— Хранитель готов. Артефакт в руках. Старт перехода возможен в любой момент. Напоминаю: ничего современного, никаких телефонов, наушников, резинок для волос и…

— … и пластиковых карт, — добавила она. — Да знаю я, знаю.

* * *

Переход

Они стояли у карты. Макс держал в руках металлический компас с выгравированной фразой: «Не туда, куда смотришь, а туда, где ждут.»

Эван шагнул первым — его силуэт растворился, как в дымке. Макс кивнул Веронике:

— Ты готова?

— Нет, но пошли.

И она сделала шаг вперёд.

* * *

Они оказались на заснеженной улице. Петербург начала двадцатого века. Морозный воздух пах углём и хлебом. Проезжала карета, звякал трамвай, мимо шли люди в шубах и цилиндрах. Снег хрустел под ногами.

— Я серьёзно сейчас заплачу, — прошептала Вероника, прижимая руки к груди. — Это… это не экскурсия. Это жизнь.

— Это ловушка времени, — отозвался Эван. — Уйти отсюда сложно. Некоторые агенты… остались.

Макс указал вперёд:

— Вот тот самый мост. Мы входим в дом. Говорим, что мы — молодые коллекционеры, ищем работу. Ищем художника. А потом…

— А потом? — спросила она, затаив дыхание.

Макс улыбнулся:

— А потом — погружаемся в картину.

* * *

Вечер

Они добрались до дома, где якобы ещё никто не живёт. Но внутри было тепло. В воздухе витал запах масла и краски. На стене — незаконченная картина. Слишком живая.

Кисти всё ещё были влажными. На столе — чашка с ещё тёплым чаем.

— Кто-то ушёл. Или знал, что мы придём, — тихо сказал Эван, обнажая клинок. — Будь на чеку.

Вероника прикоснулась к краске на холсте. Та вспыхнула.

Картина ожила.

Глава 62

ГЛАВА 62:

«Те, кто смотрят