Позор рода Фавьен. Хозяйка Пурпурной крепости - Лина Калина

— А как ты хотел? — наклоняю голову. — Уезжаешь, подсунув мне седого надзирателя с голосом храмового чтеца. Без предупреждения.

— Хотел, чтобы остался надёжный слуга.

Я хмыкаю, но внутри всё пылает. Не от магии — от обиды.

— Надёжный слуга, говоришь… Тебе или мне?

— Тебе, конечно, — отвечает Рик, слишком быстро.

Смотрю на него с тем самым выражением: "серьёзно?"

— Как трогательно, — начинаю. — Может, тогда поднимемся в библиотеку? Обсудим твоё великодушие там. Без свидетелей.

— Как скажешь, — произносит он, упрямо направляясь вверх, будто это его крепость, его лестница, а я просто гостья, задержавшаяся дольше положенного.

Мы поднимаемся молча. Чувствую, как искры в волосах вспыхивают сильнее, когда он оказывается слишком близко. То ли от злости, то ли от силы, то ли от чего-то более опасного — пока неясно. На верхней площадке Рик останавливается, поворачивается и на миг мне кажется, что он уступит дорогу. Как бы не так. Просто ждёт. Смотрит, как я подхожу.

— Это из-за концентрации. Ты пока плохо контролируешь свою магию, — говорит он, глядя на мои волосы. — После инициации пройдёт.

— А если нет? — спрашиваю я. — Буду светиться вечерами, как фонарь у ворот?

— Тебе идёт. Особенно если цель — всех ослепить.

Я улыбаюсь и прохожу мимо, не сбавляя шага. Сама открываю дверь. Библиотека встречает нас прохладой и запахом старой бумаги. Пока я иду к столу, Рик прикрывает дверь за собой.

— Зачем он? — спрашиваю. — Хест.

— Ты же не думала, что я оставлю тебя совсем одну? — отвечает он.

Мы молчим.

— Ты злишься на меня не из-за Хеста. А из-за последнего испытания. Сейчас тебе подойдёт любой предлог, чтобы излить ярость. Но, Аэлина, пойми — другого пути не было. Да и каждый из нас получил то, что хотел.

Рик приближается к столу, обходит его. Касается моих плеч, наклоняется и шепчет:

— Всё, что было в моей комнате, — правда. Я не лгал, когда предлагал начать всё сначала.

Его ладони всё ещё покоятся на моих плечах: не крепко, но достаточно, чтобы чувствовать их живое, ощутимое тепло.

— Вы хорошо играете, Ваше Величество, — тихо говорю я, не оборачиваясь. — В вас умер весьма одарённый актёр.

Рик медлит, затем убирает руки и отходит в сторону. Тепло отступает вместе с ним, и становится холодно, почти физически больно.

— Я умею быть разным, — произносит он спокойно. — Но с тобой... позволил себе быть настоящим. И если ты решила, что это была игра — что ж, это тоже выбор. Впрочем, оставим это. Времени и так мало. Я хотел поговорить с тобой о твоей магии. Рассказать то, что ты должна знать, прежде чем уеду.

Он обходит меня и встаёт напротив. Не садится, просто стоит прямо, с руками за спиной, будто это не урок, а допрос.

— Магия рода Таль никогда не подчинялась стихиям. Это не огонь, не вода и не молнии. Это воздействие. Приказ. Глас — не звук, а сжатая до предела воля, способная менять саму ткань реальности.

Рик смотрит на меня пристально.

— И у этой воли четыре лица. Одно ты уже знаешь — Глас Команды. Ты использовала его на испытании, когда сказала «Замри». Есть и другие: «Подчинись». «Откройся». Все они работают по одной схеме.

Выпрямляюсь и выхожу из-за стола.

— Хорошо. У меня есть три команды, — повторяю я, подходя ближе.

— Нет, — спокойно парирует он. — Пока у тебя есть только слова . Команды появятся, когда ты научишься вкладывать в них намерение. Глас — это не желание. Не надежда. Это требование. Приказ, которому мир не может возразить.

Он подходит вплотную и касается меня чуть выше солнечного сплетения — кончиками пальцев, точно и без спроса.

— Отсюда. Не из головы. Не из страха. Только из ядра. Воля. А потом слово: короткое, без украшений. Магия не терпит болтовни. Ей нужен импульс.

Рик берёт простой стеклянный стакан со стола, сжимает в ладони.

— Спаси стакан, Аэлина, — говорит он и отпускает.

— Замри! — выкрикиваю я.

Стакан застывает в воздухе. Вокруг него — пульсирующее кольцо пурпурного света.

Я выдыхаю.

— Видишь? — Рик чуть склоняет голову. — Когда ты не сомневаешься, магия подчиняется.

Он возвращает стакан на стол, берёт нож для писем, кладёт его на ладонь и протягивает мне:

— Скажи «Подчинись».

— Но это просто нож.

— В том-то и дело, — кивает он. — Попробуй.

Медлю. Потом принимаю лезвие в свою руку. Оно тяжёлое, прохладное, острое. Я стискиваю нож крепче, чем нужно.

— Подчинись, — произношу.

Команда звучит уверенно. И в следующее мгновение нож вздрагивает. Не в его руке. В моей. Будто отброшенный током, металл дёргается. Вибрация пронзает запястье, отдаётся в грудной клетке. Внутри всё сжимается — магия натыкается на пустоту, ей не за что зацепиться. И она возвращается обратно. По мне. Остро. Прямо в ладонь. Я дёргаюсь. Краем глаза вижу, как по коже расползается тонкая красная царапина. Кровь.

Рик забирает нож. Осторожно, чтобы не коснуться раны.

— Вещи не могут подчиняться. У них нет воли. Только функция. А ты приказала, как будто это человек. Или магический зверь. Или артефакт с собственной сущностью.

Он делает шаг ближе. Говорит тише, но жёстче:

— Магия Гласа требует столкновения. Ей нужно сопротивление. Чтобы кто-то мог сказать тебе «нет». Тогда твоё «да» превращается в закон.

Я смотрю на кровь, на тонкую порезанную полоску.

— Значит, я сама была этим «нет», — бормочу.

Рик смотрит прямо. Не отводя взгляда.

— Да. Магия наказала тебя за ложь. Это был откат. Она не слуга и не слушает пустых слов. Её интересует только правда. Ты приказала — но не поверила. Вот почему она ударила. Чтобы ты больше никогда не смела ей лгать.

Он делает паузу.

— Хотя, думаю, ты и сама всё поняла. Это всего лишь предупреждение. Небольшая демонстрация того, что случится, если ты не будешь верить в свои слова.

Рик берёт мою раненую ладонь, осторожно разжимает пальцы и накрывает её своей второй рукой. От его прикосновения пробегает колючее, живое тепло, будто магия проникает под кожу. Когда он отнимает руку, царапины уже нет — только тонкий след жара. Рик поднимает мой подбородок, мягко, но настойчиво. Приближается. Слишком близко.

— Урок усвоен, — добавляет он,