Разрушение кокона - Тан Ци
Чэн Юй помолчала, а потом пробормотала:
– Слушай, Сяо-Ли, мне кажется…
Юноша поднял голову к небу.
– Лечебницу нельзя закрывать надолго, пойду я. – И еще раз настойчиво напомнил: – Просто делай, как я сказал: будь с ним подобрее, не расстраивай его еще больше. Лекарь, может, и не в силах исцелить сердце, но Чжу Цзиня я знаю. Дай ему погрустить чуток, и глядишь, все пройдет. – Заметив ошеломленное лицо Чэн Юй, он на миг задумался и наконец подбросил новую мысль: – Или же, если ему правда нравятся девушки, играющие на пипе, сделаем по-другому. Через пару дней, как выдастся свободное время, свожу его в сад Приятной зелени, познакомлю с третьей девой Цзинь – уж она-то на пипе играет чисто как небожительница. Разбитое сердце, ха… Какое разбитое сердце не лечится вином в окружении цветов?[79]
Чэн Юй попыталась вновь:
– Мне кажется, тут немного дру…
Друг оборвал ее взмахом руки.
– Даже если Чжу Цзинь будет упорствовать в своем горе и с первого раза не исцелится, ни за что не поверю, чтобы и десять таких походов не исправили ситуацию! Так что, ха, сходим в тот сад десять раз, и все образуется!
На этом он похлопал Чэн Юй по плечу, вздохнул по своему ослепленному любовью доброму другу и ушел.
Княжна проводила его взглядом и, подумав немного, поняла: Сяо-Ли, который вот так запросто предлагал с десяток раз полечить Чжу Цзиня вином в окружении «цветов», вряд ли, словно несчастный влюбленный, копил деньги на выкуп какой-нибудь девицы из весеннего дома. Что же до утверждения Сяо-Ли об особой привязанности Чжу Цзиня к Сай Чжэньэр… Чэн Юй припомнила, как сегодня перед уходом услышала разговор Чжу Цзиня с Яо Хуаном. Ее защитники вовсю предавались воспоминаниям о взлетах и падениях Великой Си столетней давности. Какой же скорбью были исполнены их слова, как горестно они вздыхали! Если Чжу Цзинь действительно так любит Сай Чжэньэр, ему стоило приберечь эти вздохи для нее и их неслучившегося счастья. Чего это он вздыхает о судьбе их славной страны?
Чэн Юй никак не могла разобраться в хитросплетениях отношений между Чжу Цзинем, Ли Мучжоу и Сай Чжэньэр. В любом случае, похоже, никто особо не расстроился и не умер, а раз никто не умер, то все в порядке.
Сделав выводы, она уже собралась вернуться в пагоду Десяти цветов, когда подняла глаза и увидела радостное оживление, царящее у входа в переулок. Мысль еще не успела оформиться у нее в голове, а ноги уже несли вперед.
Оказалось, у входа выступал старик с обученными зверьками. Две ловкие и умненькие обезьянки привлекли целую толпу.
Чэн Юй тоже некоторое время полюбовалась. После того как обезьянка закончила кататься на деревянном колесе, старик принялся обходить толпу с соломенной шляпой в руках, прося награды. Девушка пошарила в рукаве и с удивлением обнаружила, что не взяла с собой кошель. Обезьянка скорчила ей рожицу. Княжна снесла это с кислой улыбкой и, расстроенная, направилась по улице в сторону пагоды Десяти цветов.
Как назло, Небеса словно в насмешку над ней свалили на этой улице все интересные вещицы, которые она обычно и днем с огнем сыскать не могла. Именно сегодня Чжао Фигурка-из-Теста, этот неуловимый мастер, установил ларек на крошечной улочке рядом с переулком Цайи. Именно сегодня несколько месяцев назад покинувший столицу Карамельный Живописец Чжан расположился с ларьком по соседству с изготовителем фигурок из теста. Именно сегодня резчик по дереву Чэнь, который открывал лавку всего несколько раз в месяц, вдруг распахнул свои двери, чтобы показать недавно сделанный двенадцатисторонний замо́к.
Чэн Юй тут же захотелось сбегать за деньгами… Но вряд ли, подумалось ей, она сможет вновь улизнуть из-под носа Чжу Цзиня после возвращения. Пришлось отказаться от этой мысли.
Княжна задержалась у ларька с фигурками из теста, снова и снова рассматривая искусно вылепленного игрока в цуцзюй; замешкалась около ларька с фигурными леденцами, все возвращаясь взглядом к игроку в цуцзюй, выполненному уже из карамели; остановилась у лавки резчика по дереву, разглядывая тот самый двенадцатисторонний замок. Чэн Юй постояла у одной лавчонки, у другой, а когда просто глазеть ей надоело, уныло поплелась в близлежащую чайную, где подавали холодный чай. Хозяин того заведения, добрый знакомый княжны, угостил ее чашечкой задаром.
Чэн Юй подавленно пила чай. Когда она опустошила чашу уже наполовину, к ней вдруг подскочил мальчик лет двенадцати-тринадцати, с возгласом облегчения снял со спины синий узел и положил его перед княжной на квадратный стол, сказав, что это подарок от одного человека.
Девушка озадаченно развернула узел и увидела множество мастерски сделанных коробков, наваленных один на другой. Открыв один, она на миг потрясенно застыла. Внутри оказалась фигурка из теста – тот самый игрок в цуцзюй. Распахнув следующий, обнаружила фигурный леденец – вновь желаемого игрока в цуцзюй. Дрожащими руками княжна откинула крышку коробочка побольше. В глаза ей бросился тот самый вырезанный из розового дерева двенадцатисторонний замо́к. Чэн Юй казалось, что она еще может разглядеть отпечатки пальцев, что оставила на нем совсем недавно. Девушка наугад вскрыла еще несколько коробочек: все они оказались заполнены занятными безделицами, которые она разглядывала или трогала в других лавках, прогуливаясь по улице.
Чэн Юй ошарашенно подняла голову, собираясь что-то спросить у мальчика, но того уже и след простыл. Престарелый хозяин чайной, посмеиваясь, махнул рукой в нужном направлении:
– Ищете того мальчишку, молодой господин? Пока вы перебирали подарки, сорванец удрал в винный дом через дорогу. Я не видел, чтобы он выходил, так что он наверняка еще там!
Все так же крепко держа фигурку из теста, Чэн Юй наспех поблагодарила старика и, попросив приглядеть за оставшимися на столе коробочками, вихрем вылетела из чайной, направляясь прямиком к винному дому напротив.
Едва выскочив за порог, она наткнулась взглядом на фигуру молодого мужчины в белом, сидящего у окна на втором этаже дома через дорогу.
В этот миг надвинулись облака, закрыв пылающее
