Артефакт по вызову - Людмила Вовченко

Глава 7.

Новая плоть, старая привычка

Когда её отвели в Ванную Покоя, Зина не ждала многого. Ну разве что таз, полотенце и, быть может, какое-нибудь ароматическое недоразумение в виде мха. Но то, что она увидела, превзошло всё.

Помещение было круглым и высоким, как купол старинной церкви. Потолок — прозрачный: сквозь него виднелись звёзды, Луна-череп и Малая Луна, похожая на ртутный пузырь. По стенам стекали водяные нити — не просто струи, а тонкие ручейки, поющие на незнакомом языке. Из центра пола поднимался огромный резервуар, наполненный жидкостью цвета тёплого янтаря, с серебряными завитками, медленно всплывающими на поверхность.

— Ванна реагирует на душевное состояние, — пояснил Каллио, который сопровождал её, переливаясь тревожно-бирюзовым. — Если ты в ярости, вода может начать кипеть. Если в печали — зацветёт синим.

— А если я просто устала и хочу влить кофе в вены?

— Тогда она будет мягкой, как детство.

Он оставил её у входа и исчез, свернувшись в светящийся узелок. Зина осталась одна.

Сбросив одежду, она медленно вошла в воду. Та встретила её не прохладой, не теплом, а чем-то третьим — как будто обняли не тело, а всё внутри. Мышцы отреагировали первыми: расслабились, потянулись, будто вспомнили, как не держать оборону. Затем — мысли. Они рассыпались, осыпались как пепел, оставив тишину.

И в этой тишине Зина впервые по-настоящему посмотрела на своё новое тело.

Молодое, да. Но не идеально. Не пластиковая кукла. В её коже были следы. Лёгкие шрамы, не её, но словно переданные. На запястье — тонкий рубец, как от манжеты. На плече — почти невидимая вмятина, как от старой травмы. И всё это — не случайно. Это было тело с историей, не младенчески чистое, а зрелое, как вино, выдержанное в чужих воспоминаниях.

Она тронула пальцами рубец на ключице — и вдруг вспомнила. Не свою боль, а чью-то. Мужчину. Высокого. Его рука удерживала кинжал, его голос дрожал — не от страха, от выбора. Этот след — его выбор. Его прошлое. Как будто в её плоть заложили чужие шрамы — чтобы она помнила, кем может стать.

— Прекрасно, — прошептала она, погружаясь глубже. — Мало того, что тело не моё — так ещё и с вложениями. Магический кэшбэк с травмами.

Вода пела. Над ней всплыли образы. Тейлар, стоящий в пустом зале, когда все уже ушли. Каллио, скручивающийся в одиночестве у стены. Люди, духи, свет. Всё жило. Всё было… настоящим.

После ванны её ждал стол. Не деревянный. Не металлический. Живой.

Он подстроился под неё, предлагая блюда, о которых она не просила, но которые хотела. Жареные лепёшки с хрустящей корочкой. Нечто, напоминающее морковный суп, но с ароматом шафрана и тмина. Напиток, в котором смешались облепиха, чай и чуть-чуть солнечного света.

Зина ела молча. Молча — но не спокойно. Мысли работали.

Она принята, да. Но что дальше?

Вернуться? Нет пути. Оставаться? Ладно. Но тогда ей нужен контроль.

Она не была человеком, который просто плывёт по течению. Даже если это течение из мха, разговоров со звёздами и поющих ванн.

— Пора узнать правила, — сказала она себе. — Если уж мне дали роль, значит, я сыграю по-своему. Или перепишу сценарий.

Тейлар нашёл её у водоёма. Там, где вода была зеркалом — гладким, не отражающим.

— Ты выглядишь иначе, — сказал он.

— В смысле — моложе? Или саркастичнее?

— В смысле — увереннее.

— Это баня. На Земле за это отвечал глинтвейн.

Он сел рядом. Молчал. Но в этом молчании было что-то похожее на тишину перед бурей. Или перед признанием.

— Ты не просто Зовущая, — сказал он наконец. — Ты хранишь в себе структуру, которой нет больше ни у одного здесь. Ни в духах. Ни в живых. Ты — анализ. Ты не видишь чудо — ты его разбираешь. И это… опасно.

— Для вас?

— Для всех, кто привык жить внутри легенды.

— Прекрасно. Значит, я та, кто испортит сказку?

— Или та, кто напишет новую.

Она посмотрела в зеркало-водоём. В нём не было отражения. Но в глубине мерцал символ. Опять.

— А если я не хочу быть ни Зовущей, ни героиней?

— Тогда выбери: кем быть. Пока тебя не выбрали другие.

Она сжала кулаки.

— Тогда я буду врачом. Врачом между мирами. Я не разрезаю — я восстанавливаю. И если я кого-то спасу — я спасу по-своему. Даже если для этого придётся сшивать плоть магией. Или лупить некротельных вежливо, но молотком.

— Я возьму молоток, — отозвался Тейлар. — Если тебе будет нужно.

Она повернулась к нему. Его лицо — привычно мёртвое. Но в глазах был свет. Такой, каким светится дом в окне, когда ты долго мёрз.

— А если я потеряюсь снова?

— Тогда я пойду за тобой. Даже в Предел. Даже в Пустоту.

— Ты ведь не можешь.

— Я всё ещё… могу.

Зина смотрела на него. Он — не герой. Не принц. Полумёртвый, замкнутый, почти стёртый из времени.

Но именно он стоял рядом, когда все остальные ждали.

Она улыбнулась.

Глава 8.

Глава 8.

Указатель на кладбище и приглашение на пир

На следующее утро — если это вообще можно было назвать утром, когда солнце поднималось не с востока, а медленно вылезало из кратера в небе — к Усадьбе Теней прилетела птица.

Хотя «птица» — это определение исключительно для психологического комфорта. Потому что у существа было шесть крыльев, прозрачный хвост, и вместо клюва — чётко оформленная человеческая губа, из которой выпала свитковая лента.

— Официальное приглашение, — сказал Тейлар, раскатывая её пальцами. — От Лигры Тель-Маар. Представительницы Рода Песчаных. Она желает видеть тебя на Пире Обновления. Сегодня. На закате.

— О, пир. Наконец-то что-то приличное. Что, правда с едой?

— И с жертвоприношениями, — добавил он буднично.

— Простите, что?

— Шутка. Почти. Это ритуальный пир. После признания тебя как Зовущей, каждый великий Род вправе представить тебе дары. И спросить взамен.

— Звучит как Тinders для магических династий.

— И не ошибёшься.

Зина вздохнула. Всё это походило на дипломатический званый ужин, но без гарантий, что к утру ты всё ещё в своём теле. Или вообще с телом.

**

К