Академия «505». Циклы Ремали. Часть 1 - Дария Эссес

Заставив себя отбросить глупые мысли, я опустила взгляд к изножью кровати.

Кай возвышался надо мной, склонив голову и засунув руки в карманы классических брюк. Верхние пуговицы рубашки были расстегнуты, а развязанный галстук небрежно спадал на грудь. Он впервые выглядел так… несобранно.

И чертовски сексуально.

Проникающий в комнату свет луны падал на его серебристую прядь, слегка ее подсвечивая.       Ониксовые волосы были в беспорядке, отчего хотелось запустить в них руку и пригладить. Ощутить, какими они окажутся на кончиках пальцев – мягкими и шелковистыми или жесткими, как всё в этом человеке?

– Я ведь говорил, Hafið. Не нужно брать то, что принадлежит мне.

Его голос был тягучим, как мед, но далеко не таким же сладким. Кай всегда разговаривал со мной так, словно был готов убить меня. Или трахнуть.

– Я могу сказать тебе то же самое, Кай. Не стоит брать мои вещи, – отрезала я ледяным тоном, хотя внутри сгорала, сгорала, сгорала от его присутствия. – Как моя цепочка оказалась в твоей спальне?

Смысла скрываться не было. Он знал, что в ту ночь я подслушивала их.

– У меня нет ни малейших представлений, о какой цепочке идет речь.

Наглая ложь.

Эти слова отразились на моем лице, и он шумно вздохнул.

– Дорогая, если ты думаешь, что моя угроза на нашем занятии была шуткой, у меня для тебя печальные новости, – ответил Кай ласковым голосом, словно я была его любовницей, и опустил взгляд.

Только тогда я увидела, что находится у его ног.

Две собаки.

Два черных добермана.

В ужасе отшатнувшись, я подавила крик и прижалась к спинке кровати. Доберманы сразу же насторожились, а затем повернули головы к хозяину, ожидая приказа. Кай, едва приподняв уголки губ, не отводил от меня взгляда.

– Они не любят резких движений, Ксивер.

– Зачем ты пришел? – спросила я, ругая себя за дрогнувший голос.

Кай выглядел настолько расслабленным, словно ничего странного не происходило. Словно он – король академии, осматривающий свои владения и выбирающий, кого следующим лишить жизни.

– Я пришел к тебе.

Затем он вскинул подбородок, и одна из собак прыгнула на кровать.

– Ты ведь не думала, что я не замечу пропажу пистолета?

Я втянула голову в плечи, когда доберман стал медленно двигаться ко мне по кровати. Кровь застучала в висках, грудь сжалась от поглощающего, удушающего страха. В эту секунду я даже не задумывалась, откуда у Кая собаки. Лишь смотрела в темные глаза, молясь не быть растерзанной в собственной спальне.

Доберман тихо зарычал. Этот жуткий звук заставил меня до боли закусить губу, но я продолжила смотреть то на Кая, то в стеклянные глаза надвигающегося пса. В это мгновение меня пронзила мысль, что боюсь я больше не добермана, а его хозяина.

Пес остановился надо мной и низко склонил голову.

– Одно мое слово – и он не оставит от тебя и следа.

Я тяжело сглотнула, почувствовав во рту кислый привкус паники.

Доберман смотрел в мои испуганные глаза, утробно рыча и показывая острые клыки. Он бы сожрал меня прямо сейчас, отдай Кай приказ. Он бы оставил от меня окровавленные куски плоти и раскрошенные кости, если бы я сделала неверное движение.

Но я знала, что Алькастер получает удовольствие не от мысли о моей смерти, а от моего страха перед ним.

Вдох.

Выдох.

Медленно, до боли осторожно я приподняла правую руку, продолжая смотреть ему в глаза. Он даже не изменился в лице, когда я положила ладонь на жесткую черную шерсть добермана и… мягко его погладила. Пес опешил, будто не понимая, что я делаю и почему хозяин не отдает приказ до смерти загрызть меня.

Я скрыла улыбку и положила вторую руку на его шею.

– Не трогай, – процедил Кай.

Но я сильнее обняла собаку и постаралась скрыть смех, когда она едва заметно прижалась к моим прикосновения. Не думаю, что Алькастер хоть раз их обнимал. Он, наверное, мучает их голодом и бьет палками, когда они не исполняют его команд.

– Ко мне.

Доберман сразу же бросился к Каю, но я почувствовала, что сделал он это неохотно.

Проведя языком по нижней губе, я прошептала:

– Нависая надо мной, ты всё равно никогда не будешь выше, Кай Алькастер.

Я медленно откинула одеяло и поднялась. На мне были лишь черные трусики и короткий топ, что сразу же напомнило тот день в гостиной Дома Сокрушения. И сейчас Кай смотрел на меня так же, как тогда – пристально, пытаясь запомнить каждый изгиб. С ноткой голода, словно хотел отвести взгляд, но не мог.

Я стала медленно, крадучись двигаться к нему, как кошка. Встав напротив – так, что его губы практически касались моей груди, – прошептала:

– Я всегда буду лучше тебя.

Он молчал. Я чувствовала лишь его свежее дыхание, овевающее мою кожу сквозь тонкую ткань. Комната погрузилась в тишину, в которой слышалось наше учащенное дыхание и мое колотящееся сердце.

Кай стоял так близко. Протянешь руку – и ощутишь, какие острые у него скулы, какие мягкие у него губы. Почувствуешь, как двигается его горло, когда он сглатывает, как сейчас.

Я отчаянно, отчаянно, отчаянно хотела коснуться его.

Но не могла по нескольким причинам. Он обручен. Он хочет меня уничтожить. Он сын человека, из-за которого я провела год в аду.

Я уже собралась отступить, чтобы выгнать Кая и выбить из себя всю дурь за отвратительные мысли, в которых извивалась под его телом, как вдруг…

…почувствовала легкое прикосновение.

Кай провел пальцами по кромке моего топа, заставив кровь вскипеть. Я тяжело задышала, когда он потянул ткань вверх. Одно касание – и в моей груди вспыхнуло столько эмоций, сколько я не чувствовала за всю свою жизнь.

Его глаза впились в мои. С мольбой. Желанием.

Словно под гипнозом я подняла руки, и Кай медленно раздел меня.

Я стояла перед ним в одних трусиках. Его темные глаза не отрывались от моей полной груди, а губы чуть приоткрылись. Он всегда так делал, когда смотрел на меня. Словно хотел провести по ним языком, но сдерживался.

Затем его ладони начали невесомо очерчивать мои изгибы. Я задрожала, впервые за год почувствовав мужское тепло. Кай осторожно, словно боясь причинить боль, провел кончиками пальцев по внешней стороне моих бедер. Остановился на талии и нежно погладил кожу, заставив меня прикрыть глаза.

Он словно