Невидимый враг - Анна Снегова

Но боги, как же бесконечно давно я не рассматривала его вот так… Даже кажется, что я себе всё придумала, и он не настоящий. Поэтому просто стою и глупо пялюсь, и рассматриваю, и любуюсь, не делая попыток даже шаг шагнуть навстречу.

Он тоже не делает. Между нами целых три шага.

Потом вспоминаю… я же запретила ему к себе приближаться! И прикасаться к себе запретила тоже!

Какая же я была дура. Как хочется прикусить свой дурацкий язык, но не поможет — сделанного не воротишь, я же не могу теперь…

— Пр-р-роклятье! К чёрту всё, я слишком скучал.

Три его шага заканчиваются слишком быстро.

Мгновение, бросок голодного хищника, и меня впечатывают в стену.

А потом мои губы обжигает горячий, жадный поцелуй. Я всхлипываю. Я тоже по тебе безумно скучала.

Ничего больше не важно. Ничего. Никакие доводы рассудка. Я пьяна этим поцелуем, его запахом — наконец-то я чувствую сводящий с ума запах его кожи! — его торопливыми хаотическими прикосновениями. Как будто тоже пытается меня ощупать и убедиться, что я тут, я рядом, и полностью в его власти.

Но, кажется, меня сейчас разрывает ровно такая же потребность.

Поднимаю руку, чтобы коснуться его волос. Он воспринимает это как попытку добычи сопротивляться, перехватывает мою ладонь, сплетает пальцы с моими, властно прижимает к стене. Другой рукой надёжно фиксирует за талию, чтоб не сбежала.

Отрывается от моих губ на мгновение.

— Прости, малышка! Я помню все твои запреты. Но сразу после оборота не очень хорошо себя контролирую, ты же помнишь, — хитро сверкает серебро глаз, и нахальные губы впиваются в меня снова.

Я растекаюсь по сильному мужскому телу. Льну к нему как вьюнок, оплетающий стебель другого растения. Зортаг ворчит довольно, перемещает руку мне на бедро, вжимает в себя ещё крепче.

Зортаг…

Зортаг?..

Я впервые вот так, пусть и мысленно, просто назвала его по имени.

Сознание уплывает вместе с пониманием, что я, кажется, забыла что-то важное, что собиралась сделать. Что-то неотложное… Ах да!

Пользуясь моментом, что горячие губы сместились мне на шею, впились в беззащитное горло, я пытаюсь как-то оттолкнуть. Не особо успешно, правда.

— Тебе… надо немедленно перевязать раны!..

— Царапины… эти котята совершенно разучились драться… привыкли тут кур охранять…

Эта бравада меня не обманет. Я прекрасно знаю, что каждый из барсов моего брата — великолепно тренированное чудовище, специально воспитанное, чтобы носить своего седока на поле битвы, а при необходимости и загрызть его врагов.

И мой кот надавал по мордам сразу четверым.

Но всё-таки…

— У тебя кровь! Рана на плече, если не перевяжем, может загноиться! И чем ты меня будешь тогда обнимать⁈

— Аргумент, — смеётся Зортаг и наконец-то выпускает меня из цепких лап. Так, что я хотя бы могу отдышаться.

— Погоди минутку, я сейчас найду, чем перевязать…

Мысли путаются, щёки горят, косу мне всю разлохматили жадными пальцами, и я совершенно потеряла способность связно мыслить. Что делать в первую очередь?.. Гордевид же учил меня всяким лечебным травам и снадобьям. Где бы нужное добыть, я вроде бы видела у Мэй запасы разных…

— Говорю же, в этом нет необходимости. Пара заживляющих заклятий, и буду как новенький.

Он по-прежнему стоит слишком близко — ближе, чем может вынести моё самообладание. Я так привыкла к нему невидимому, что теперь эта зримая воочию близость крупного и мощного мужского тела завораживает и безумно смущает. Я одновременно пытаюсь прятать и отводить глаза… и тайком разглядывать каждую чёрточку и каждую деталь этого тела. Непреодолимый магнит для глаз, мой блудный кот.

Поражает меня до глубины души в очередной раз.

С кончиков его пальцев срываются вереницы золотистых искр.

И царапины от гигантских когтей на теле затягиваются прямо на глазах. Я прижимаю ладонь к губам. Зортаг тихо поясняет, пока его пальцы небрежно делают всю работу:

— Полезное умение. Жаль, в кошачьем облике не получается колдовать. Так что при желании меня в нём и убить можно. За всё надо платить, увы. Смена облика даёт неузнанность, неутомимость, силу, острый нюх и зоркий глаз. Но и уязвимость тоже.

А я слушаю его и думаю. Вот же глупый, кто ж о таких вещах рассказывает! Потом понимаю, что это знак доверия мне. Очередной. После имени. Странное тепло растекается по сердцу, и хочется улыбаться.

И ещё понимаю, что мы впервые снова разговариваем с ним как нормальные люди — впервые спустя долгое время. Рядом со мной больше не пустота. И к такому нему, к его глазам, к его рукам, его коже под пальцами мне теперь привыкать заново. Признаюсь шёпотом, потупившись:

— Мне столько хочется у тебя спросить, что не знаю, с чего начать.

Хмыкает.

— Снова твои бесконечные вопросы? Пожалей меня, Ив!

Небрежно облокачивается об моё плечо, пока выискивает какую-то особенно хитро расположенную царапину на боку. И меня бросает в жар.

— Тогда… не будет вопросов. Расскажи сам. Хоть что-нибудь мне расскажи. Пожалуйста. Хочу просто слышать твой голос.

Медленно поднимается серебряный взгляд по моему телу. Добирается до лица. Лукавая улыбка на краешке губ должна была меня предупредить, но я слишком утратила бдительность и отвыкла быть начеку.

— Что ж… ну пойдём тогда, послушаешь!

Едва не взвизгиваю, когда меня подхватывают под плечи и коленки, и уверенно тащат в кровать.

Плюхают туда, небрежно отпихивают к стене, укладываются рядом.

Эта кровать неширокая, рассчитана на одного. Мне кажется, Арн планировал тут когда-нибудь очередную детскую. Места слишком мало на двоих. Парадоксальным образом нам хватает.

Я испуганно замираю, когда понимаю, что не успела моргнуть глазом, как оказалась прижатой к стеночке дерзким котом. А он теперь нахально улыбается мне, подперев голову правой рукой. Левая по-хозяйски ложится мне на плечо, а потом медленно движется по очертаниям моего тела — бок, талия, бедро… там удобно останавливается и решает, видимо, отдохнуть.

— Что? — смотрит на меня невинными глазами. — Я просто слишком устал, чтобы говорить стоя.

А у меня слова не находятся как-то. Просто смотрю ему в лицо во все глаза тихонечко, прижимая ладони к его голой груди, и отхожу от шока. Да что это с ним? Мой кот сошёл с ума. Весна ему что ли в голову ударила? Какой-то… непривычный.

— Рассказать, значит, что-нибудь… хочешь, расскажу, как