Шепот в темноте. Книга 2 - Vera

— Зан спас мне жизнь, — упрямо напомнил Эриал. — Я больше не хочу слышать ничего о предательстве.

— Мир не такой, как тебе видится из окна королевской спальни, сын, — вздохнул дон Эрнесто. — Иногда мне кажется, что Альда в вашей паре больший мужик.

Тревога от всего услышанного заставила Тэрона нахмуриться. Порой он не хотел знать многое из того, что улавливало тонкое адрианское ухо, но и спасало оно не раз.

— Отец, — тихо произнес он, обратившись к взволнованному дону Эстебану. — Ты в курсе, что король обеспокоен растущим влиянием нашего клана?

— Это ожидаемо, — со вздохом отозвался дон Аламарас.

— Не спаси брат принца, закрыв его собой, то возможно все было бы более плачевно, — напряженно продолжил он. — Любая угроза трону, и мы могли бы пострадать, просто потому что высоко взлетели.

— Тэрон, — серьезно произнес отец. — Так было всегда. Король должен сомневаться в своих подданных, иначе его правление будет недолгим. Мы не замышляем заговоров или интриг, так что доказать нашу причастность невозможно.

— И все же, — нахмурился младший из Аламарасов. — Меня такие речи не обрадовали.

— Сейчас главное, чтобы Зан поправился, — вновь посуровел дон Эстебан. — Мой мальчик пожертвовал слишком многим ради принца.

— Они оцифровали его сознание, — неожиданно сказал Тэрон. — На случай если все пойдет плохо.

— Техник! — строго произнес отец. — Я требую, чтобы ты отдал мне крамслер.

— Конечно, — тут же кивнул лаборант.

— Вы делали копии? — тихо уточнил дон Аламарас.

— Нет, дон Эстебан, — отозвался мужчина, протягивая небольшой прямоугольник, содержащий сознание Зана. — Мы не успели.

Глава клана быстро спрятал крамслер в карман и тихо пробормотал:

— Видят Боги, это последнее что я желал бы для своего ребенка.

Спустя несколько минут их позвали обратно к королю для дальнейшей аудиенции. Ситуация складывалась сложной, ибо неопровержимых доказательств причастности принцессы к покушению опять нет.

— Я созову глав древних кланов на закрытое совещание, и они будут слышать и видеть все, что ты произнесёшь, — сдержанно сообщил король своему сыну. — И самое главное — что ответит тебе Альда. Заставь её сознаться в содеянном, и мы сможем предъявить ей обвинение. Сейчас она думает, что Зан мертв, — используй это. Отчаявшаяся женщина не уследит за языком.

— Мне бы не хотелось, чтобы во всеуслышание называли сына мертвым, ваше Величество, — мрачно отозвался дон Эстебан.

— Придется, — повелительно произнес монарх, взглянув на Тэрона. — Ты сейчас же отправляешься в командировку с дипмиссией, и до тех пор, пока не найдешь подходящий союз на Фарогос не возвращайся.

— Что?! — рявкнул мужчина, поняв, что его отсылают на неопределенный срок. — Вы думаете, это так легко — найти подходящую кандидатуру? Женщины в королевских домах не рождаются внезапно и уже взрослыми.

— Пусть хоть в колыбели будет! — рявкнул король. — У тебя было достаточно времени, чтобы разнюхать все секреты.

— Ваше Величество, — едва сдерживая гнев, произнес дон Эстебан. — Один мой сын при смерти, а второго — высылают с планеты. Если Зана объявляют мертвым, то Тэрон должен быть здесь. Вы слишком много требуете от нашего клана. Может, стоит позволить послу Фарогоса выполнить его работу?

— Дон Аламарас, в том, что сегодня произошло, есть доля вины Тэрона, — напряженно сказал король, заставив всех замереть. — Альда узнала о его миссии и поняла, чем именно это грозит ей. Покушение состоялось из-за того, что кто-то слишком легкомысленно относился к королевским указам.

— Я не один летаю в командировки, Ваше Величество, — мрачно возразил Тэрон.

— Разве тебя назвали болтуном? — язвительно парировал монарх. — Сути это не меняет. Альда все узнала и сделала свой ход, так что теперь будем действовать по обстоятельствам. Медлить больше нельзя. О том, что Зан жив, никто, кроме присутствующих, знать не должен. Если и это просочится за пределы этих стен, то я буду вынужден принять радикальные меры.

В следующее мгновение техник вышел из тайной лаборатории и занялся принцем, продолжив залечивать его раны. Тэрон тяжело вздохнул, размышляя, кто мог проболтаться о его поисках и кому он вообще что-то говорил. Мужчина прокручивал в уме, где прокололся, но не находил ответа. Они с отцом не нужны были при разговоре между Альдой и Эриалом, ибо их могут счесть заинтересованной стороной в связи со «смертью» наследника клана.

Усевшись в челнок, мужчины молчали, думая о своем. Дон Эстебан пребывал в глубокой печали.

— Все будет хорошо, отец, — тихо произнес Тэрон, желая поддержать его. — Зана вылечат, а если понадобится, то оцифровка …

— Ты знаешь, что это такое? — вдруг перебил его дон Аламарас, мрачно взглянув на сына. — Хоть раз встречал человека после оцифровки?

— Говорят, что память полностью возвращается, — в замешательстве ответил мужчина. — Все факты, события и разговоры, все, что знал человек, — восстанавливается.

— И да, и нет, — печально отозвался отец. — Я не хочу, чтобы это вновь случилось с нашей семьей.

— Вновь? — удивленно переспросил он. — О чем ты?

— Я ушел в отставку после тяжелого ранения, — тихо произнес дон Эстебан. — На Фарогос было нападение. Разведывательный корабль жуков слишком близко подобрался к нашему сектору, и это грозило вторжением. Если бы мы не уничтожили их всех, то неизвестно, какой рой прибыл бы им на подмогу. Я, как и должно, возглавил армию, и мы победили, но меня сильно ранило. Очень сильно.

Тэрон, нахмурившись, вслушивался в слова отца, вспоминая те события. Он помнил мамины слезы, хотя плохо помнил её саму. Они с братом тогда старались держаться вместе и не шуметь в огромном доме.

— Моё сознание оцифровали, а тело излечили, — продолжил отец, глядя в пространство перед собой, пока челнок летел по улицам Камильсаны. — И вроде бы все хорошо. Я — жив и полностью здоров, да только не совсем.

— Ты что-то забыл? — удивленно уточнил Тэрон.

— Все ароматы, вкусы и чувства, — печально отозвался дон Эстебан. — Словно часть меня осталась пуста, а часть заполнилась пустыми словами. Я помнил все, что было до дня битвы, но это больше не задевало меня эмоционально. Сидя в своем кабинете, я мог рассказать о каждой мельчайшей детали в нем, но не чувствовал былой теплоты или значимости места. Будто только родился и мне сказали, что вот это мой дом, а это моя семья. Живи, люби и все хорошо, но вот только «хорошо» не было. Ваша мама поняла, что я словно чужой человек в теле её мужа, и не могла не страдать от этого. Она вернулась на службу, и не прошло и цикла, как пришла весть о её гибели. К своему стыду, я в тот