Проклятие Айсмора - Ольга Зима
Глава 16
Потерянная Роза, или Что ему нужно
Ингрид —
В одной строке
Столько до боли слито!
Ингрид —
душа в руке
И короля защита.
Где находится Бэрр, Ингрид не знала. Как его увели, не видела. Что о нем говорили, не слышала, по привычке не обращая внимания на людские пересуды. Да и забот доставало, головы не подымешь.
Когда Северный квартал окончательно исчез под водой, буря, словно получив свое, начала понемногу стихать. К тому времени Ингрид, как было велено, успокоила женщин, сумев убедить их: самое страшное позади. Женщины в свою очередь уняли детей. Глядя на них, стали меньше переругиваться мужчины. Потом на нее, едва не сбив с ног, упала испуганная девушка. Ингрид задержала ее, увидев выбитую кисть. Вскоре к архивариусу, вправляющему вывихи, образовалась очередь из пострадавших: айсморцы схватывают все на лету и передают друг другу порой без слов.
Отличать ушиб от вывиха, вправлять второй и слушать: «А мне тоже руки не поднять! Милая, посмотрите. Болит же, так болит, спасу нет», — и отправлять к доктору тяжелые и непонятные случаи Ингрид приходилось прямо на шаткой мостовой, под моросящим дождем. Отчаяние вынудило ее постучаться в первый попавшийся дом, но никто не отпер. Она потерла отбитую о дверь кисть и уже хотела пройти дальше по улице, но вдруг из темноты возник Аезелверд, мгновенно оценил положение и бухнул кулаком по дереву, рявкнув от души:
— Открывай, не то подожгу!
Ингрид вздрогнула от подобного проявления силы; зато дверь сразу же распахнулась. Пожаров в Айсморе боялись больше, чем наводнений, а главу Управы, при всей его улыбчивости — больше, чем пожаров.
Аезелверд размашистым шагом вошел в дом, быстро его осмотрел, серьезно бросил из гулкого зала:
— Ла-а-адно, не подожгу!
Проследил, как Ингрид завела всех, кто замерзал на улице, и ушел обратно в непогоду.
Хозяин дома суетился вокруг Ингрид, спрашивая у нее — заметила ли власть, как он торопится оказать помощь городу? Не забудет ли архивариус доложить начальству о его стараниях? Потом, не дождавшись желаемого ответа, велел двум своим сыновьям подогреть воду и выдать пострадавшим сухие вещи. Сам же подбросил дров в очаг и суетливо принялся двигать мебель, чтобы освободить побольше места в зале первого этажа.
Ингрид было не до его переживаний и суеты. Она затребовала чистой материи и занялась перевязками.
— Чаек готов, — заискивающе улыбнулся хозяин.
Всхлипывающую рядом женщину Ингрид попросила помочь; та принялась разливать по кружкам горячий травяной чай и неожиданно приободрилась от порученного дела. Люди постепенно успокаивались, вскриков и причитаний становилось меньше. Кто-то, пригревшись, даже уснул.
Дождь не барабанил в окна, ветер не задувал в щели.
Но то ли в доме вдруг стало душно, или Ингрид распереживалась до сдавленного горла.
Убедившись, что ее подопечных никто на улицу не выставит, она вышла наружу, ведомая своим беспокойством. Через квартал, в глубине Нижнего Озерного, она обнаружила навес, под которым расположились те самые пострадавшие со сложными случаями. Между ними ловко сновал невысокий сухопарый мужчина, спокойно и четко отдавая распоряжения: у кого вывих — тому вправить, у кого ушиб — приложить, а у кого перелом — того в лубки да покрепче.
— Да оторвите же хоть от настила, вон — хорошая доска! — узнала Ингрид голос Литона.
Его помощники забегали проворнее.
— Этому — пить не давать, — бросил доктор, щупая живот слабо стонавшего мужчины. Потом обернулся к Ингрид: — Милая, что с вами? Вы тоже пострадали?
— А что со мной? — вскинулась Ингрид в испуге: вдруг ее дом утонул, только она об этом еще не знает. — Нет-нет, я лишь хотела сказать, что мы устроились в доме, и…
— Да на вас же лица нет!
— Со мной все хорошо, я… мне показалось, здесь что-то случилось.
Доктор неодобрительно покачал головой и вернулся к ощупыванию живота лежащего перед ним человека:
— Два дня не есть! — велел он, а потом поднялся, подошел к Ингрид, потрогал за ушами, заглянул в глаза и сердито заявил: — Вы довели себя до того, что я даже больной вас счел. Я просил чаще бывать на воздухе — но это не значит ходить в ураган по наполовину смытому городу. Я просил вас тратить больше денег на еду, на масло, на котором жарят, а не при свете которого читают. Просил одеваться теплее, а вы… где ваш плащ, в конце-то концов⁈
— Я забыла накидку в доме, — покаянно призналась Ингрид.
Литон легко тронул за плечо.
— Нет у меня толковых помощников, нет! У пескарей ума больше! — обернулся и рявкнул погромче: — Ведь только сказал: этого не поить! Ах, про-о-осит? Губы смочить, и будет.
Его ворчание не раздражало, а успокаивало. Доктор Литон не обладал тяжелым характером, хоть и старался иногда казаться строгим. Двери его врачебной лавки и дома были открыты для всех и всегда. Литон брал с богатых больше, а бедных зачастую лечил бесплатно или брал денег столько, сколько они могли заплатить. Ингрид знала его с детства как друга ее дяди. Почти единственного…
Переселение Литона в Нижний произошло на ее памяти.
Когда-то давно доктор Литон работал в лечебнице Верхнего Айсмора под названием «Исток», но в рыбий хвост рассорился с ее тогдашним начальником — вылечил кого-то раньше, чем это было рассчитано в монетах. Литона возмутило не столь осуждение его врачебных способностей, сколь уверенные слова начальника лечебницы: «Люди должны болеть согласно размерам своего кошелька». Тогда-то он и переехал — один из немногих, кто сделал это добровольно — в Нижний Озерный, обронив напоследок: «Пусть ваши выдуманные болезни выдуманные лекари и лечат! Еще бы рыбе водянку приписали!» Айсморские сплетники разнесли это мгновенно и долго поливали водой двери того самого Истока.
Одно время доктор Литон не заходил к дяде. Лекарь уезжал к дальней родне. Именно тогда дядя начал кашлять страшно, надрывно, и прятать платок со следами крови. Ингрид чуть ли не силой отправила к врачу «Истока», но тот развел руками:
— Ничего страшного, так бывает в Айсморе.
А Литон успел лишь на похороны…
— О! Доктор! — раздался довольный голос вездесущего Аезелверда.
Он быстро подошел к Литону, ведя за руку понурого мальчика. Стряхнул ладонью воду со своей лысой головы.
— Потерялся пацан. Под одной из лодок нашел
