Новый порядок - Хелен Харпер
Я не могу оторвать глаз от его счастливой улыбки. Он стоит рядом с тремя мёртвыми людьми и смеётся. Я думаю о страхе Ченга, когда я сказала ему, что я из Монсеррат. Теперь я начинаю понимать, почему он испугался.
* * *
Я беру себя в руки и спешу обратно в особняк Монсеррат. Это последнее место на земле, где я хотела бы сейчас находиться, но мне нужно взять своё перо. Я то и дело вытаскиваю полуобгоревшую фотографию и разглядываю её. Это просто фотография, я ничего не знаю о контексте, но холодок на моей спине никуда не уходит. Я знаю, что Майкл страшный мужчина — иначе он не был бы Главой Семьи, чёрт возьми — но получать удовольствие от убийства — это совсем другое дело.
Пока я не поговорю с Майклом, я не смогу узнать, что произошло. Судя по фотографии, он убил трёх человек. Может быть, они были из Триад, а может, и нет; в любом случае, я до сих пор не знаю всей истории. И действительно ли я в состоянии судить после того, что я только что сделала? Я думаю о бойне, которую оставила после себя. Я оборвала жизнь чёрного ведьмака. Я несу ответственность за чью-то смерть. Да, это была самозащита, и да, я не получала от этого удовольствия, но я всё равно это сделала.
Я в отчаянии провожу рукой по волосам. Я не могу воспринимать вещи в категориях чёрного и белого. Между ними всегда есть миллион оттенков, если, конечно, вы не говорите о магии.
Я замираю на месте. Фролик работает с белыми ведьмами. Её магазин обслуживал только белых ведьм. Зачем ей нанимать чёрного ведьмака для выполнения грязной работы? В этом нет никакого смысла. Чёрные и белые ведьмы не якшаются меж собой и никогда не якшались.
Моё сердцебиение учащается. Адреналин, который циркулировал в моём организме во время драки, снова начинает действовать. Мне нужно увидеть этот труп. Обругав себя за глупость, я бегу обратно в том направлении, откуда пришла. Как только я подхожу ближе, я вскакиваю на фонарный столб и прыгаю на низкую крышу, затем замедляю темп и бегу, пригнувшись. Когда я замечаю фургон, я понимаю, что опоздала. Я тихо рычу и подхожу ближе. Три фигуры, также одетые в стиле ниндзя, стоят рядом с пылающим деревом. Двое хватают мёртвого ведьмака за ноги, а другой за голову, в то время как третий поднимает руки и начинает бормотать заклинание, чтобы погасить всё ещё тлеющее пламя. Я подкрадываюсь к ним. У меня остаются считанные секунды.
Когда я подхожу так близко, как только осмеливаюсь, я ложусь на живот и заглядываю через край крыши. Перевозчики трупов с трудом удерживают тело своего товарища и одновременно открывают задние двери фургона. Один из них что-то говорит, другой кивает, и они вместе опускают тело на землю. Тело ведьмака безжизненно обмякает, голова повернута в мою сторону. В догорающих углях костра я вижу, что ткань, закрывавшая лицо ведьмака, сгорела дотла. Его кожа почернела и обуглилась, но в этом нет никаких сомнений. У него две татуировки, одна на правой щеке, другая на левой. Он не чёрный ведьмак и не белый ведьмак. Он и тот, и другой.
Глава 17. Жизнь и смерть
Я нетерпеливо барабаню пальцами по столу.
— Я знаю, тебе кажется, что сейчас глубокая ночь, О'Ши, но уже почти утро. И это важно. Ты балуешься магией. Что ты знаешь о различиях между чёрной и белой?
— Ты издеваешься надо мной, да, Бо? Все знают, в чём разница.
— Подыграй мне, — мрачно говорю я, глядя на обугленные и бесполезные страницы из файлов по Фролик. Дело не только в том, что на моей кожаной куртке зияла дыра там, куда попал горящий сюрикен ведьмака. Пламя фактически уничтожило единственный рычаг воздействия, который у меня был.
Он вздыхает.
— Чёрные ведьмы занимаются чёрной магией. Вуду, некромантия, малефициум и тому подобное. Современные чёрные происходят непосредственно от рыцарей-тамплиеров. Именно из-за ненависти католической церкви к их действиям практикующих чёрную магию в течение многих лет обвиняли в сатанизме и преследовали.
— А белые ведьмы?
— Гадание, алхимия, общение с духами. Белые ведьмы могут вести свою родословную от шаманов доисторических времен. Они утверждают, что их магия более чистая, потому что у них более древняя история.
— Ты не ведьмак. Ты творил заклинания.
— Любой может создать заклинание. В большинстве случаев это простая химия. Однако сила ведьм выходит за рамки простых жетонов и зелий.
— Улучшающее заклинание. Оно было чёрным или белым?
— Бо, зачем ты снова ворошишь всё это? Я стараюсь держаться подальше от магии. Лорд Монсеррат оторвёт мне голову, если я ещё раз попытаюсь что-нибудь сделать.
Я думаю об обезглавленном трупе на фотографии, а затем решительно отталкиваю этот образ.
— Это было и то, и другое?
— А?
— Ты использовал и белую, и чёрную магию?
— Это невозможно. Моё заклинание было белым.
— Почему?
— Это была разновидность алхимии. Я никогда не пробовал использовать заклинания чёрной магии, они бесполезны, если только у тебя нет силы, достаточной для того, чтобы сравниться с ведьмой. Хотя…
— Нет, — нетерпеливо говорю я, — почему это невозможно?
— Это просто невозможно. Это как масло и вода. Ты можешь попробовать смешать их, но это просто не сработает.
— Что произойдёт, если кто-то это сделает?
— Бо, в чём дело?
— Пожалуйста, Девлин, просто ответь на вопрос.
Он на мгновение замолкает.
— Ты называешь меня так, только когда волнуешься.
Я моргаю.
— Что, прости?
— Девлин. Ты называешь меня Девлином, только когда происходит какое-то плохое дерьмо.
Я крепче сжимаю телефон в руке.
— Девлин, что произойдёт, если кто-нибудь попытается смешать чёрную и белую магию?
— Скорее всего, ничего. Они сведут друг друга на нет. Нейтрализуют друг друга. Я уверен, что люди пытались это сделать в прошлом.
— Что произойдёт, если кто-то найдёт способ использовать и то, и другое вместе так, чтобы этого не произошло?
— Тогда сила, которой они будут обладать, будет непреодолимой, — он вздыхает. — Но, Бо, это невозможно.
Я с трудом сглатываю.
— А что, если бы у чёрного ведьмака и белой ведьмы родились дети? Или у белого ведьмака и чёрной ведьмы?
— Серьёзно? — насмешливо переспрашивает он. — Они ненавидят друг
