Княжий венец - Анна Михайлова
- Не собираюсь я перед тобой душу выворачивать!
- А передо мной и не надо. Перед собой выверни. И подумай, заслужила ли она, такая нежная, за твое удовольствие всю жизнь потом страдать. Чтоб каждый на нее пальцем тыкал, мол порченная девка. Делай с ней что вздумается.
- Ей в твоей глуши все одно – не место.
- Лучше уж со мной, потому как я любить ее буду, оберегать. Все для нее сделаю. В огонь и в воду за ней пойду, если только согласится моей быть. А ты что можешь ей дать? Платья и побрякушки? Ежели только вещи готов ей дарить, без души, значит и к ней, как к вещи относишься. А уж Тамирис точно такого не заслужила.
- Все одно – не лезь.
- Не указ ты мне, что и как делать. Буду за ней ухаживать, добиваться ее. И ежели меня выберет, то и на тебя не посмотрю!
- Да я тебя…
- Ну, попробуй.
Бросились друг на друга, как два разъяренных зверя. Схватил князь противника за грудки и со всего маху собрался шарахнуть о ствол ближайшего дерева. Да только резкий окрик осадил, словно хлыстом.
- А ну прекратили оба!
Отпрянули мужчины друг от друга, словно силой их отбросило. Перед ними стояла разгневанная Тамирис, за спиной переминались с ноги на ногу растерянные близнецы.
- Вы что устроили? У нас впереди дело, а вы себе глотки повырывать готовы. Как не стыдно?
Молча, посмотрели мужчины друг на друга. Гнев и стыд смешались у обоих в гремучую смесь, которая камнем сдавила грудь и заставляла тяжело дышать. И еще тяжелее – смотреть в глаза рассерженной любимой девушки.
- Прости, Тамирис. Моя вина, - первым с раскаянием развел руками охотник.
- Я же и за вас, за ваши жизни борюсь. А вы… - расстроенно, совсем по девчачьи, вздохнула. Обессиленно опустились узкие плечи. Устала быть сильной. Хотя бы сегодня – хватит! Развернулась и пошла обратно. Бросились за ней оба, себя позабыв.
- Да что ты себе удумала? Не было ничего такого. Разминались мы слегонца. Я вот приемы Вояту показывал, которыми у нас в дружине владеют, - князь с наигранным весельем попытался взять ее за руку, но вырвала она ладонь. И даже не взглянула.
- Не серчай на нас, - начал с другого бока Воят, - не будем мы более. Ни единым словом тебя не расстроим. Только не грусти, прошу. Мочи нет тебя такой видеть.
- Оставьте свои ссоры на несколько дней. Пока все не закончится. Потом хоть поубивайте друг друга, - глухо ответила обоим. Муторно было на душе. От того, что услыхала часть их разговора. И хоть от слов Воята о желании добиваться ее руки и сердца было приятно, одновременно резанула мысль - неужели для десятника она просто вещь?
Хмуро присела у костра, вглядываясь в пляску пламени. Вроде как от огня тепло, а ее мелкий озноб бил. В который раз пожалела, что плакать не умеет, говорят после слез легче становится. А у нее в который раз все в себе. Растет ноша и никому не доверишь. Чтоб не мучать себя и далее тягостными мыслями, подхватила полотенце и поднялась на ноги.
- Умыться пойду. За мной не ходить, - строгий взгляд обжег виновников ее недовольства, что собрались броситься за ней. И не уступать другому. Да только одного взгляда хватило, чтобы оба на месте остались.
Исчезла тонкая фигурка меж деревьев, а у Велеслава на душе похолодело: эвон также уйдет она из его жизни. В чужой дом, чужой женой. Другой будет целовать губы нежные, оглаживать бедра точеные. Чужое имя будет слетать с ее губ в тот самый момент, когда звезды под веками вспыхивают…
Едва не подскочил он от этой мысли. И ведь ничего он с этим не сделает. Супротив законного права мужа даже он, князь, бессилен. Ну нет! Не бывать такому! А что тогда? Наобещать и увести отсюда обманом – непотребно. Никогда ранее он слова данного не нарушал и впредь не собирается. А что тогда? Как любая честная девушка, выберет валорка законное супружество и жизнь семейную. А не постыдный статус полюбовницы, пусть и самого князя. Так ведь она еще и детей захочет… да только сам себе Велеслав поклялся, что детей ему только княгиня его родит. Как не повернись – кругом он в проигрыше.
Только воспоминание о том, как нежно отвечала валорка на его поцелуи, как розовела кожа ее лица под его губами, приходя от беспамятства, внушала надежду что небезразличен он ей. Можно из этой искорки пламя страсти раздуть. Чтобы и себя, и стыд девичий позабыла. А потом что? Передать Вояту как товар порченный? Мол, попользовался я – теперь забирай, мне более не надо? Взвыло от этой мысли что-то внутри зверем раненным. Больно стало, будто полоснули по сердцу.
Вернулась от ручья валорка. Лицо спокойное, вид делает, что не расстроена. Ежели бы столько времени не провел бок о бок – не догадался бы, что горестно ей. Да только все он видит – и едва заметную хмурую складку, и поджатый уголок губ. Ох, и гадко, если она что-то из их разговора с Воятом слышала. Получается, что охотник – молодец и герой, а он, князь – греховодник без совести.
Глава 30.
Думал Велеслав что утро облегчение принесет, да только видимо провинился он перед Богами. Наказать его решили медленной пыткой. Потому как начала валорка его сторониться. Говорила спокойно, доброжелательно, но чувствовал, что на расстоянии вытянутой руки его держит. Не подступишься. А вот Вояту будто благоволить стала? Не может такого быть, чтобы охотника она выбрала из глухой деревни! А вдруг? Или это ревность жадная в душе голову подняла и на все, как сквозь кривое зеркало, смотрит?
Пока споро шли до второй топи, то и дело отходил в сторону охотник, обрывал что-то с кустов мелких, то к травинкам нагибался. Несколько раз косился на него князь насмешливо – нешто как блаженный собирает всякий мусор? Да только не блаженный, а лис пронырливый. Окликнул через некоторое время девушку, что демонстративно шагала вместе с близнецами. Оставив двоих незадачливых соперников тащиться
