Последние стражи - Ольга Олеговна Пашнина

Но вот что есть по-настоящему плохая примета: если в первый день на работе ты вспоминаешь мир мертвых. Вот с этого момента можешь забыть о нормальной жизни. Твой удел – невыносимое бессмертие с мыслями об отверженном принце. И серебряное перышко – единственная память о прощании с ним.

Вскоре что-то изменилось. К боли я привыкла, кровь почти остановилась, то ли из-за повышенной регенерации, которыми обладали иные (а во мне все же течет кровь Вельзевула), то ли потому что ее просто не осталось. Но я вдруг поняла, что начинаю терять сознание. Ненадолго, на несколько секунд.

Мир то погружался во тьму, то словно терял краски, превращаясь в черно-белое кино.

Постепенно эти периоды становились длиннее. Я погружалась в тревожное болезненное забытье, а потом возвращалась обратно. И каждый раз, видя отца, стискивала зубы от болезненного спазма, не имеющего ничего общего с раной.

Мы уже давно выехали за город. Замигал индикатор топлива, и папа свернул к заправке. Сквозь затуманенный взгляд я различила знакомые цвета и очертания. И улыбнулась, даже не почувствовав, что на глаза навернулись слезы.

– «Вафельный домик тетушки Мейпл», – прошептала я, но отец услышал.

И на миг превратился в того папу, по которому я скучала.

– Мы заезжали поесть вафли каждый раз, когда выбирались на выходные, – произнес он. – Я специально подгадывал, чтобы бензина оставалось ровно до дальней заправки, где был «Вафельный домик». И мы завтракали. Помнишь, что ты всегда брала?

– Шоколадную вафлю с двойными клубничными сливками.

И в ту же секунду наваждение из прошлого исчезло, вернув чудовище.

– Ты останешься в машине и будешь вести себя тихо, потому что ты, Аида, бессмертна. А вот остальные души вокруг – нет. И я буду специально выбирать только те, для которых смерть здесь станет концом пути, ясно?

Вместо ответа я закрыла глаза. Мир снова померк.

И включился, когда папа вернулся. Я почувствовала странный запах, а открыв глаза, увидела знакомый картонный лоток. Две небольшие шоколадные еще горячие вафли.

– Двойная порция клубничных сливок, – сказал отец.

Ничто до этого не испугало меня так сильно, как этот лоток с вафлями. Отец выглядел совершенно серьезным, протягивая еду дочери с пулевым ранением брюшной полости. Кажется, он не издевался. Он верил, что я возьму и начну есть?

Наверное, так выглядит безумие.

Что чувствовала мама, понимая, что ее дочь в руках сумасшедшего? Понимала ли она в своем собственном безумии, что ее ребенку угрожает чужое?

Мы выехали на мост. Вафли выскользнули из моих ослабевших пальцев.

И снова выключились краски. Река внизу стала черной. Такой похожей на Стикс. Кривым отражением нашего мира.

Постойте-ка…

Мама спрыгнула с моста. Все считали, она сошла с ума и покончила с собой, чтобы прекратить свои муки, но…

В Мортрум можно попасть разными путями. Может, она пыталась попросить о помощи у отца своего ребенка? Может, для нее это был последний шанс что-то исправить?

– Она не покончила с собой, – проговорила я.

– Что? – Отец бросил на меня подозрительный взгляд.

– Она хотела вернуться.

У нее не получилось. Но, может, получится у меня. Сейчас или никогда. Даже смерть в водах Стикса лучше, чем встреча с Лилит и жизнь рядом с монстром, которого я считала отцом.

Понадобилось лишь расслабиться, поддаться боли – и мир вновь стал черно-белым. Я взялась за ручку двери. Отец заблокировал замки, но кое-какие способности наследницы Повелителя остались при мне.

– Передавай привет Самаэлю, – сказала я, прежде чем открыть дверь.

Прыгать на скорости оказалось непросто. Я упала на мокрый от дождя асфальт и с трудом поднялась. Машина затормозила в нескольких метрах впереди. Всплеск адреналина придал сил, я ОЧЕНЬ не хотела вновь истекать кровью на пассажирском сиденье. Собрав остаток сил, я поднялась и перемахнула через ограждение.

В последнюю секунду вокруг все снова стало обычным. Но отступать было поздно: я камнем летела вниз, закрыв глаза, и молилась, чтобы мир мертвых еще раз открыл свои двери для своей невозможной принцессы.

* * *

Я чувствую, как темные воды смыкаются над головой. И стремительная сила течения уносит меня прочь, затягивает в неизвестность. Сердце еще бьется. Отчаянно, неистово, моля о том, чтобы все получилось.

Хоть на миг.

Хоть еще раз его увидеть.

А воды Стикса все несутся, и в вихре огней душ несусь я – случайная душа. Безумная душа. Только безумец может прыгнуть в Стикс в надежде попасть в мир мертвых.

В какой-то миг мне кажется, что сил хватит. Что еще чуть-чуть, и я увижу знакомую набережную с горгульями на опорах. Острые пики башен Мортрума и Министерство Мертвых.

Но холода и тьмы все больше и больше, а сил почти не осталось.

Сквозь толщу воды я действительно вижу знакомые очертания и яркую луну на лишенном звезд небе. Делаю последний отчаянный рывок…

В теле появляется странная легкость. Я больше не чувствую боли и холода. Я выныриваю из воды и взмываю в небо. Далеко внизу остается Мортрум.

Черные крылья ворона несут меня к свободе… но это лишь иллюзия победы. Быть призраком ночи – вот цена, которую я отдаю Стиксу за право вернуться.

Холод. Адская боль, пронзающая тело. Легким не хватает кислорода. Ты сдаешься тьме и воде в надежде, что пытка закончится, но все становится только хуже. Вода проникает в желудок и легкие, и теперь обжигает холодом изнутри. Ты закрываешь глаза и ждешь смерти, но… не можешь умереть.

Ты уже мертва.

«Бздынь!»

Честно сказать, я решила, что в память о любимой дочурке Вельзевул навсегда заморозил Стикс, и именно об лед я треснулась головой, когда попыталась выплыть. Живо представила, как обитатели города мертвых спокойно ходят вдоль набережной и не замечают, как подо льдом третью неделю болтается бывшая наследница.

Но, к счастью, после неожиданного «бздынь!» чьи-то руки достали меня из воды и положили на что-то твердое.

Я откашливалась так долго, что заболели мышцы пресса – вдобавок к боли в брюшине. Дыхание восстанавливалось с трудом, а горло и нос как будто обработали наждачкой. Дерьмо эта ваша смерть.

Наконец я перестала кашлять и откинулась на спину, чтобы отдышаться.

– Мисс Даркблум? – услышала я удивленное и открыла глаза.

Ну да, кто же еще мог плыть по Стиксу на лодке и сбить плывущую мимо наследницу? Только Харон. Наверняка отвозил кого-то в Виртрум и неспешно прогуливался на обратном пути. А тут я. Хорошо, что ремонт лодки отрабатывать не заставят.

– Мисс Даркблум… не могу поверить своим глазам. Мы думали, вы мертвы.