После развода в 40. Между нами твоя истинная (СИ) - Екатерина Гераскина

— Хорошо.

Потом я встал, укачивая Кристофера на руках и уложил наконец его в кроватку, укрыв одеялом. Он крепко спал.

Кристина плела потоки магии — так, как это делала Сиятельная. А потом повернулась ко мне.

— Ты устал, — неожиданно сказала она.

Я хотел возразить. По привычке. Сказать, что всё под контролем, что я справляюсь. Но вместо этого просто кивнул.

— Немного.

Кристина подошла ближе и осторожно поправила складку на моей рубашке.

— Береги себя, — сказала она негромко. — Ради нас.

Я поймал её взгляд.

— Я вернусь завтра, — сказал я.

Она кивнула.

Я задержался ещё на секунду, глядя на неё и на сына, словно впечатывая этот образ в память, как якорь.

Потом сделал шаг назад.

И ещё один.

А вышел уже за границей лагеря.

У меня был план, к которому нужно было готовиться. И главное, поговорить с генералом Горленхаратом.

Глава 56

Кристина

Вот уже неделю мы жили в Холме почти безвылазно. Время здесь текло словно застыло. Утро начиналось не с тревоги, а с дыхания Леса: шороха листьев над куполом, тонких пробуждающихся звуков фей, света, который не врывался резко, а будто осторожно касался кожи.

Холм оберегал меня и сына, питал своей магией.

Арден появлялся каждый день. Иногда — ближе к рассвету, иногда — ближе к полуночи. Всегда с чем-то нужным: едой, одеждой, лекарствами, редкими настоями для меня, игрушкой для Кристофера, которые он неизменно выбирал сам и всегда — неожиданно удачно.

Сын тянулся к нему.

Рядом со мной всё время были Анна и Евангелина. Когда они давали мне возможность заняться обустройством Холма и немного отдохнуть, я рисовала то, как хотела бы обустроить это жилище. А Арден, когда приходил, превращал мои задумки в реальность.

Магия так легко текла по его венам, будто он всегда был частью этого места.

Под ногами был тёплый, деревянный пол. На стенах — деревянные панели, по краям которых вился плющ. Потолок выглядел как произведение растительного искусства.

Теперь в это Холме у каждой из нас была своя комната. У Анны и Гарольда. У Евангелины. Меня и Кристофера. И отдельная у Ардена.

Но вместе с тем, я чувствовала, как магии с каждым днём становится всё больше за пределами Холма. И замечала, как хмурился Арден, когда я об этом говорила.

— Магия василисков истощается, — сказал он однажды. — Забвение скоро падёт.

— И Чарльз позволит этому случиться? — спросила я. — Ведь это грозит ему смертью. Его просто никто не пощадит.

— Нет. И он скоро сделает свой шаг.

— А что же мы?

— И мы тоже, — ответил Арден спокойно.

Он ненавязчиво пытался касаться меня — взглядом, жестом. Хотя я и сторонилась его, всё ещё держа дистанцию, я наблюдала за ним.

Иногда мне казалось, что всё произошедшее — лишь плод моего воображения. Будто не было той самой встречи с истинной, после которой всё пошло под откос. Ведь Арден вел себя так же, как и в браке. Был внимателен к моим желаниям и словам. Я чувствовала его заботу, его желание быть со мной, его любовь, видела печаль на дне его глаз, когда он украдкой смотрел на нас с сыном.

— О чём задумалась? — спросил он.

— Да так… — я ушла от темы, и отвернулась от него, пряча свое лицо.

— Я люблю тебя, — сказал он тихо. — И нашего сына. И детей, что будут ещё.

Я отвернулась к новому комоду, который Арден воплотил в моей комнате, давала себе время перевести дыхание.

А потом почувствовала, как он подошёл сзади. Просто обнял, осторожно положив руку мне на живот. Наклонился и вдохнул запах моих волос.

— Они как шёлк, — прошептал он. — И от тебя так сладко пахнет.

Я промолчала. Хотя от его слова по телу побежали мурашки.

Прошла еще одна неделя. Я всё это время наблюдала за Арденом. Однажды, под вечер, когда Холм наполнился мягким желтым светом, я заметила, темны круги под его глазами. Он магически был истощен.

— Ты снова накладывал щиты? Зачем?

Я подошла ближе. Сотни светлячков освещали высокую, жилистую фигуру моего бывшего мужа.

— Арден… ты истощил свой резерв.

Он отозвался не сразу, будто был глубоко погружён в свои мысли.

— Так нужно, Крис.

— Ты влил слишком много маги, — сказала я, касаясь его щеки. — К чему ты готовишься?

Арден склонился и лбом коснулся моего. Он молчал.

— Это все из-за Чарльза?

Он не стал юлить.

— Да, — ответил честно. — Не могу вами рисковать.

Я сглотнула.

— Расскажи мне…

— Я не хочу волновать тебя… ты в положении, — он понизил голос до шепота.

— И все же… Арден.

— Скоро состоится встреча Чарльза с василисками.

Его тело напряглось. Едва заметно, но я почувствовала. Я смотрела на него и вдруг остро поняла, как много он несёт на себе.

— Арден… — я снова положила ладонь на живот. — Я беспокоюсь…

— Все будет хорошо. Ты главное береги себя и наших детей. Всё остальное — моя забота.

Он обнял меня. А я впервые не отстранилась. Внутри все сжималось от тревоги.

— А что же Сиятельная? Ты так и не нашел ее?

— Нет. Но это и не важно. Я всё решу, — произнёс он мне на ухо. — Клянусь. Я хочу, чтобы наши дети росли в безопасности.

Я прижалась к нему, Арден положил одну руку мне на живот. Мы оба чувствовали, как шевелится малышка.

Больше не хотелось говорить. Хотелось остаться в этом моменте.

Я всё чаще ловила себя на мысли, что прощение — это не слабость. Это выбор. Осознанный, тяжёлый, иногда болезненный. Не стирающий прошлого, но позволяющий не жить в нём постоянно. Позволяющий идти дальше.

Я видела, как Арден старается. Не напоказ, не ради слов. В нём было столько терпения, какого могло не быть даже во мне. Он будет замечательным отцом — не грозным, не холодным, а надёжным. Тем, на кого можно опереться.

Мы прожили вместе больше двадцати лет. Этот факт нельзя перечеркнуть одной трагедией. Бывает целая жизнь, а бывает один надлом — и он не обязан уничтожить всё. Иногда мне казалось, что этой Орелии и вовсе не было. Что мы просто сбились с пути и слишком долго шли порознь.

Сила, не в том, чтобы закрыть сердце навсегда. Сила в том, чтобы дать второй шанс тому, кто действительно его заслужил. И, возможно, самый сложный шаг — это не только простить кого-то другого, а позволить себе