Бог Волков - Вероника Дуглас

Я проглотила комок в горле.

Мы вышли из поросших лесом предгорий на продуваемую всеми ветрами пустошь. Луч света поднимался изнутри разрушенного замка, примостившегося на скалистом выступе. Я сразу узнала его. Это был первый из камней, которые я посетила с Саванной и Джексоном. Как давно это было? Месяца полтора, по крайней мере…

Мы оставили наших грифоноскакунов у подножия скалы.

— Здесь нет ступеней. Я могу поднять тебя, — сказал Кейден.

— Об этом не беспокойся.

Я выпустила когти, запрыгнула на стену и начала подтягиваться, перебирая руками. Я была хорошим скалолазом и не боялась высоты. Прошло много времени с тех пор, как я поднималась в последний раз, и мне было приятно размять мышцы.

Кейден последовал за мной, вытянув свои массивные когти и взбираясь по камню. Я ускорила темп и оказалась выше него на стене, хотя и сомневалась, позволит ли он мне победить.

Я вскарабкалась во внутренний двор. В центре свободно парил над землей огромный каменный шар. Сверху поднимался столб света — один из трех, которые поддерживали купол тюрьмы Темного Бога.

Магия Луны была мягкой и теплой, прохладной и легкой одновременно. Она струилась сквозь меня, как солнечный свет ранним утром в летний день. Я купалась в этом сиянии и чувствовала, что никогда не буду достаточно сытой.

Тихое слово коснулось меня, как перышко: Саманта.

Я напряглась и обернулась. Голос был как шепот на ветру, но я слышала его раньше.

Черты лица Кейдена посуровели.

— В чем дело?

Я втянула воздух.

— Мне показалось, я что-то слышала, но это был просто ветер. Ты в порядке? Чувствуешь себя немного не в форме?

На лбу у него выступили капельки пота, и каждый мускул в теле был напряжен. Он поморщился.

— Дело не в подъеме.

Он явно скрывал свою боль. Я видела, как он выдерживал рвущие когти смертокрылов, даже не моргнув глазом, но что-то в магии Луны разъедало его изнутри.

— Не волнуйся, я в порядке. Сосредоточься на своей магии. Не на мне.

Я прикусила губу и снова посмотрела на столб света.

— Итак, что мне делать?

Его тепло согрело мою спину, когда он подошел ближе. Между его обжигающей аурой и магией Луны, исходящей от серого каменного шара, я чувствовала себя раздавленной силой — и все же в каком-то смысле это успокаивало, как тяжелое одеяло, давящее на плечи, или морские глубины.

Электричество пробежало по моим рукам, когда он нежно положил ладони мне на плечи.

— Я не знаю, как работает твоя магия. Сейчас просто попробуй почувствовать. Впитай в себя ее силу. Посмотри, приведет ли это тебя к твоей.

Я закрыла глаза и позволила лунному сиянию омывать меня, волна за волной. Я попыталась представить, как втягиваю это в себя с каждым вдохом…

Освободи нас.

У меня перехватило дыхание.

— Что?

— Ничего, — прошептала я, сама не зная почему. — Я думала, что почти добилась своего, но это ускользнуло.

— Подумай о спасенных тобой лисятах. Каково это — черпать свою магию, владеть ею.

Я кивнула и попыталась сосредоточиться на этом воспоминании, на выводках и перепуганных лисах, но все, о чем я могла думать, были его руки на мне, держащие меня нежно, но крепко. В тот момент его прикосновения были всем. Я обнаружила, что жажду их, как и его общества. Осознание этого ужаснуло меня.

— Думаю, мне нужно немного пространства. Чтобы сосредоточиться, — быстро сказала я.

Он прочистил горло и отступил.

— Я понимаю.

Выбросив внутреннее смятение из головы, я снова сосредоточилась, на этот раз на магии Луны — силе, бурлящей вокруг меня и сотрясающей мое тело. Чистый свет и прохладное тепло. Вкус любого времени года. Звуки тихой ночи.

Я не пыталась нарисовать это, но представила себя папоротником, распускающимся, чтобы поймать утренний свет.

Ощущение покалывания распространилось по моим пальцам, а затем по руке. Нарастающее тепло разлилось по мне.

— Это работает, — сказал Кейден, и я открыла глаза.

Моя рука начала светиться, и я в шоке уставилась на нее.

— Я держу ее магию. Что мне делать?

— Попробуй создать вокруг себя сферу, как ты делала раньше.

Мое сердце забилось от волнения, когда ошейник нагрелся на моей шее. Освободите нас, и мы освободим вас.

Эти голоса… Я не знала, что они означают, но я знала, что эта магия может стать моим билетом из Страна Грез. Я потянулась к Кейдену.

— Дай мне свою руку. Позволь мне попытаться исцелить тебя.

В его глазах мелькнуло беспокойство.

— Это сработает, — настаивала я. — По какой бы причине я ни чувствовала это.

Нерешительно он размотал бинты вокруг предплечья и протянул руку.

— Осторожно.

Я взяла его за руку и нежно коснулась поврежденной кожи. Я представила, как он исцеляется, и вложила в него все свои надежды. Возвращение к своей матери. Возвращение домой, в Мэджик-Сайд. Это было точно так же, как я исцеляла его каждую ночь, за исключением того, что вместо скудной магии, которую я могла черпать тогда, я была полна света.

Жар в кончиках моих пальцев усилился, и я почувствовала, как между нами потекла магия. Смогу ли я исцелить его навсегда? Даже если это было только начало, это была надежда.

Мое сердце бешено колотилось, но я сосредоточила свои мысли на том, чего я хотела, на том, чего достигнет его исцеление: моя свобода. Я подумала о Джексоне и Саванне, и обо всех людях, по которым я скучала. Об «Эклипсе», где я работала слишком много часов, и о моей старой квартире. О Доксайде. Но даже когда мое сердце воспарило, вокруг сгустилась тьма.

Все мои воспоминания были запятнаны ним.

Когда я представляла себе свой город, теперь это были сгоревшие руины зданий. Когда я представляла себе людей, которых я знала, они кричали и убегали от оборотней, которых преследовала магия Темного Бога. И когда я думала о своей лучшей подруге Саванне, это были ее когти, впившиеся в мою плоть, когда он заставил ее напасть на меня.

Шрам на моем плече горел от безмолвного гнева, и волна ярости прокатилась по мне, воспламеняя мою кровь. Внезапно поток энергии вырвался из меня подобно потрескивающей молнии.

Кейден взревел и отшатнулся, схватившись за руку.

— Что ты сделала? — прорычал он, дикий гнев сверкнул в его глазах.

Страх и сожаление опустошили меня. Я в ужасе посмотрела на его правую руку.

Светящаяся сеть ярко-синих линий извивалась вдоль его кожи, как корни баньяна.